Под сумрачным небом, кожа Сайриссы необычно бледна. Её веки беспокойно подёргиваются, видимо, исцелённая от Заражения, проросший проксом естественным и осквернённым, мозг, всё никак не может избавиться от кошмаров.
Она лихорадочно что-то шепчет. Её губы, сухие и все покусанные в ходе очередного приступа истерики двигаются, язык ласкает нёбо, и она говорит. О боли. Она кряхтит и стонет, когда боль прорезает ей голову или бедро, а Джон наклоняет голову, дабы прислушаться.
Внутри уже не укол вины, а целая бригада врачей, терзающих его острыми иглами, приговаривающие «зачем ты её отдал Лукию, дурак?». Её сердце ухает в груди ночной совой, и в голове сразу вырисовываются воображаемые, карикатурные силуэты Фалхтры и Невера, бьющиеся в клетке, состоящей полностью из крепкого кальция.
Ему жаль Сайриссу. Он меняет окровавленные повязки, влажной тряпкой протирает подступающую кровь и смывает остатки пыли и грязи на её бронзовой, потерявшей изначальный блеск, коже. Светлые волосы спутались в колтуны. Косматая и обессиленная, худая она лежит прямо перед ним и воет.
Считать, что Беренгарий не осведомлён о подлинности вещей – глупо и по-детски наивно. Старик молчит, склоняется над пациенткой и качает головой, когда ладонью касается горячего лба её. Он явно разочарован в поступке Харриса. Глаза у него добрые, но за стекляшками многое кроется.
И всё же, именно Харрису он протягивает очередную настойку на основе каких-то трав и просит позаботиться о Сайриссе. Джону хочется посмеяться и оскалиться, поинтересоваться, мол «неужели ты действительно думаешь, что я не предам её и во второй раз, глупый старикашка», но он в молчаливой благодарности принимает лекарство, чтобы залить его аккуратно эльфийке в глотку.
Лололошка навещает его, дабы из-за голубой оправы посмотреть на Сайриссу, в мыслях поругать «лучшую версию себя» и уйти.
О Сайриссе мало кто знает, но весть о последней эльфийке в лагере выживших разносится быстрее чумы, и из-за стен палатки, до Харриса доносятся приглушённые голоса неудавшихся сплетников. Садыка однажды проведывает его, дабы подтвердить подлинность слухов, и после этого не появляется.
Какая-то молодая девушка, ни имя, ни лицо которой Харрису не удаётся в точности запомнить, видимо, не считая это нужной информацией, и протягивает смущённо свой гребень, ссылаясь на то, что у леди эльфийки наверняка волосы в ужасном состоянии. Из сумки она вытаскивает бутылёк эфирного масла на основе скинтовика ложного. Джон говорит «спасибо».
Касаться тела Сайриссы всегда тяжело, стыдно. Он не заслуживает её. Она пострадала именно из-за него, и если бы не его гордость и отсутствие всякой этичности, она бы не страдала.
А ещё от этих мыслей тошно. Он подонок, придурок и не заслуживает ни капли уважения, ни людского, ни эльфийского, ни кого-либо другого, но голова болит от очередного самообвинения, и присев у головы Сайриссы, он берёт совсем немного эфирного масла, дабы втереть в сухие бесцветные пряди.
Пальцами он самостоятельно их распутывает, сосредоточенный на работе, и отчаянно пытается не выдрать несчастной клок волос, когда гребнем приходится по её волосам. Какая картина! А ведь в последний раз он так расчёсывал волосы только Саше, когда она просила его об этом, ссылаясь на то, что у него золотые руки, и пусть он бросает эту свою науку, да уходит открывать парикмахерскую в центре Хэнфорта.
Может, её стоило послушать. А может кто-нибудь другой бы да предал Сайриссу. О законах Вселенной он, судя по всему, больше ничего не знает.
Зато теперь её волосы пахнут приятно, и выглядят опрятнее.
Здравствуйте я Инди Художница мультифд Я решила переехать на нрвый канал из за причин полумертвости прошлой основы м личных причин. На этом канале много артов будет по фд которые интересны мне в данный момент или моими персоонажами по этому подписывайтесь только если вы не го товы привязываться к одному фандому
