— Эй ты, бть! Ты! Я кому говорю, епт?! — раздался зычный голос с верхних этажей. Я в это время брел из редакции в начале января. Погода теплая, незначительный плюс, ветра нет. Распахнул тяжелую зимнюю куртку, сунул шапку в карман, топаю на остановку дворами, втыкая в телефон. Вокруг тишина, постновогодняя благодать. И тут неожиданный вопль. Кому? Зачем? Бытовые разборки я всегда люблю, особенно когда не участвую в них. Поэтому с удовольствием заоглядывался в поисках конфликта. Конфликт был возможен, потому как звучавший голос явно отдавал перегарными заплетаниями языка и агрессивными нотками. — Че ты вертишь, епт? Че ты крутишься, бть?! — возобновил вещание голос. — Я тебе говорю! Поднимаю голову. На балконе четвертого этажа кирпичной хрущевки стоит бабка и орет на меня, размахивая руками. — Че ты без шапки идешь?! Заболеешь, епт! Нету что ли? Я щас тебе скину, надень! — Да у меня своя есть, — растерялся я от одновременно столь агрессивной заботы. — А ну закежь! — вскинула кулаки в небеса обеспокоенная бабка. Пришлось достать, показать. — А теперь надевай давай! — Наде... — автоматически хотел поправить классическое маргинальное «одевай», но она все сказала правильно. Причем, дважды. И это сильно контрастировало с ее «закежь». — Да, сейчас надену. — И смотри мне! Заболеть легче легкого, бть! — Простите, а вы кем работаете? Или работали? — избирательная грамотность бабки мне показалась любопытной. — Да училка я. На пенсии уж давно. Насмотрелась на вас, долбо*бов! Сегодня без шапки, завтра уши отморозил. Идиоты, ей-богу! Я картинно поклонился и пошел на остановку. Метров через 100 обернулся. Бабка стояла все там же на балконе и внимательно смотрела мне вслед. Контролировала. Шапку снял только в автобусе. Прекрасная женщина, храни ее небеса...