Почесав затылок, Мэн Чао неловко произнес: – Прости, я думал, ты сам все давно понял, вот и убиваешься. Под водой Ба Циншан не дал тебе захлебнуться, глубина была большая, а значит, он разделил с тобой… свой воздух. – Как продолжить дальше, вдобавок при Луань Ай, он не знал, поэтому вскользь показал на свои губы и больше ничего не добавил. Перед глазами У Чан всплыла картина: силуэт, который что-то показывает, поднимая серебристые пузыри вокруг; руки, что потянулись к его лицу; черные как смоль волосы, дразня коснувшиеся кожи наследника, и алая кисточка серьги, привлекшая внимание, потому что оказалась на расстоянии всего в несколько цуней. Поток мыслей, образов и звуков поглотили разум У Чана. Грудь сдавило, словно он снова провалился на дно прохладных вод реки Шуйлун и попал в плен громадного желтоглазого змея. Заледеневшая в жилах кровь вскипела от ярости при виде чужих губ из отголосков памяти.