Кайл МакЛахлен: Сорок два года назад, по причинам, которые я до сих пор не могу объяснить, Дэвид Линч вытащил меня из безвестности, чтобы я сыграл главную роль в его первом и последнем высокобюджетном фильме. Очевидно, он увидел во мне что-то, чего я сам не осознавал. Всю свою карьеру и, по сути, всю свою жизнь я обязан его видению. В нем я увидел загадочного и интуитивного человека с бурлящим внутри океаном творчества. Он был связан с чем-то, до чего остальным из нас только мечталось бы дотянуться. Наша дружба расцвела на съемках «Синего бархата», а затем «Твин Пикса», и я всегда считал его самым по-настоящему живым человеком, которого когда-либо встречал. Дэвид был в гармонии с Вселенной и своим воображением на уровне, который казался высшим проявлением человеческой природы. Его не интересовали ответы, потому что он понимал, что именно вопросы двигают нас вперед и делают теми, кто мы есть. Вопросы — это наше дыхание. В то время как мир потерял выдающегося художника, я потерял дорогого друга, который создал для меня будущее и позволил путешествовать по мирам, которые я сам бы никогда не смог вообразить. Я представляю его сейчас: он стоит в своем дворе, приветствуя меня с теплой улыбкой и крепкими объятиями, с его узнаваемым голосом, похожим на звучание большой равнинной дудки. Мы говорим о кофе, радости неожиданного, красоте мира — и смеемся. Его любовь ко мне и моя к нему возникли из космической судьбы двух людей, которые видели друг в друге свои лучшие качества. Я буду скучать по нему сильнее, чем могут выразить мои слова и вынести мое сердце. Мой мир стал богаче от того, что я его знал, и гораздо беднее теперь, когда его больше нет. Дэвид, ты изменил меня навсегда и я навсегда твой Кайл. Спасибо за все.