#смотритесами
Даниил Параничев о персональной выставке Андрея Бергера «Нет места, где времени нет» в FUTURO Gallery (Нижний Новгород): Выставку Андрея Бергера «Нет места, где времени нет» под кураторством Натальи Серковой можно посмотреть в Нижнем Новгороде до 30-го ноября. И хотя Бергер – художник, за которым нужно следить независимо от того, где он выставляется, этот проект особенно ценен благодаря пространству. Не потому, что галерея FUTURO находится в известном «Доходном доме городского общества» на Рождественской, что строился и видоизменялся на протяжении века со скоростью «пещерного времени». И не потому, что в этом доме по нижегородским преданиям останавливался сам Льюис Кэрролл – мастер описания «лиминальных пространств». Это лишь приятные совпадения.
Когда из вестибюля впервые попадаешь в большую комнату с высокими потолками и стенами, сохраняющими следы времени, не покидает чувство, что инсталляция с панно, землей и веревками всегда тут были – мы их просто не замечали. А раз в основе выставки лежит образ «пещеры», то в первую очередь тело просит не вглядываться в каждый отдельный элемент экспозиции, а воспринимать ее во всей декоративной целостности. Так, примерив на себя роль спелеолога, быстро оказываешься во второй комнате, где тебя встречает тьма, а на стене — тени предметов видео, ведущее вглубь настоящей пещеры, своей безмонтажностью создающее «производство присутствия».
Искусство и философия XX века приучили нас при слове «пещера» вздрагивать, а затем совершать обряд экзорцизма против духа Платона. В комнате, где вас сажают спиной к свету и на стене показывают видео-погружение в пещеру, сложно не прийти к мысли, что мы свидетели очередной критики платонизма. Однако, на мой взгляд, выставка «Нет места, где времени нет» совсем не преследует такую цель. Пространство с видеоинсталляцией довольно быстро вызывает дискомфорт, хочется побыстрее выбраться из него, чтобы вернуться и вновь увидеть художественную репрезентацию пещеры.
Когда же возвращаешься — пристальнее всматриваешься в панно. Вдруг оказывается, что изображения не скрывают своей сделанности, некоторой даже математической умозрительности и выверенности. Бергер нисколько не скрывает репрезентативную условность: линии, пронизывающие все работы, хоть часто из-за уплощений и создают иллюзию объема, на самом деле подчеркивают и плоскостность, и некоторую сознательность выбора средств изображения, и даже некоторую иллюстративность. Это не работа с природой как таковой, а визуальное представление — уровень явления, платоновской пещеры.
Проблема и заключается в том, что практически любой художник вынужден работать с тем, что дается нашим чувствам, с миром явлений, с иллюзиями, проекциями (если вы, разумеется, не радикальный концептуалист кошутовского пошиба). Одновременно с этим сложно сказать, что Андрей Бергер в этом проекте избегает (и уж тем более против) сущности, прекрасного, Блага — можно засматриваться на геометрическую, музыкальную стройность чернильных линий на его панно. Для автора проекта пещера — не символ самообмана, невежества, «тюрьмы разума», а, напротив, место подавляющего бездействия и вечности, с которым человеку сложно справиться. Он вынужден туда спускаться, подобно тому, как философ вынужден подниматься к свету разума, чтобы, как удачно написано в кураторском тексте, «ощутить ценность времени, столкнувшись лицом к лицу с безвременьем». И, поднявшись обратно, визуально передать свой опыт, совместив чувственное, телесное и временное с предельно рациональным и вечным.
