Елена Помазан
однажды напомнила, что в «Письмах к отцу» есть эпизод о том, как люди, которые приходят к героине на работу ищут родственников, как по крупицам, по документам, воссоздают биографии тех, у кого почему-то ни о чем не спрашивали.
Этот эпизод (в отличие от некоторых других) автобиографичен. Я работаю в Доме русского зарубежья, к нам часто приходят люди, которые ищут родственников. Не живых, но мертвых. Иногда они делают это для того, чтобы узнать историю рода, выполнить придуманное себе «домашнее задание», реже – для того, чтобы написать статью или книгу. Часто – когда готовятся умереть и передать внукам информацию, которой не интересовались раньше.
Вчера к нам пришли эмигранты из Австралии. Их пригласили на фестиваль «Русское зарубежье». Они живут в нашей гостинице, из которой – по коридорам и подземельям – можно дойти в ДРЗ, не выходя на улицу. Пожилая пара – восьмидесятилетний мужчина, женщина лет девяноста. Мужчина кроткий, женщина – разговорчивая и властная. Они – потомки эмигрантов, оказавшихся в Китае и США. В России они снимались в фильме. «Нас по телевидению вашему покажут, много всего спросили, надеюсь, ничего не вырежут».
Женщина знает о своих родственниках многое, если не всё – говорит уверенно, рассказывает о том, как тренировала в Новой Зеландии команду волейболисток, показывает фотографии из Харбина: «Свадьба подруги» – четыре стройные девушки в светлых платьях на черно-белой фотографии, без комментариев не разберешься, кто из них невеста.
Мужчина не помнит отчество деда, но знает фамилию и имя. А еще – город, в котором дед умирал после того, как его депортировали в Советскую Россию. Город лагерный, на Урале. Просматриваем списки «Мемориала»
(иноагент), БРЭМа
(не иноагент, Бюро по делам российских эмигрантов в Маньчжурской Империи), пытаемся зайти на сайт Госархива Хабаровского Края
(он всегда работает плохо, когда в Хабаровске ночь, а в Москве день, плохо работает он и в этот раз). Мужчина говорит, что жалеет о том, что ничего не спросил у отца о деде, да и о самом отце.
Вспоминает о том, что отец когда-то написал книгу, спрашивает, есть ли она у нас. Оказывается, что есть – в нескольких экземплярах. «Не могу поверить, как такое возможно?»
Рассказываю, откуда приехали книги его отца – из библиотеки Общества русских ветеранов в Сан-Франциско, а еще передали наследники Д. А. Шаховского. На одной из книг дарственная надпись, сделанная его отцом. На другой – рецензия от священнослужителя (не Шаховского!) – написанная от руки прямо в книге, о том, что все в повести – «еретическая выдумка». Книгу с этой рецензией мужчине не показываю, показываю с автографом его отца.
Мужчина забывает о деде, берет в руки книгу, читает посвящение ему, а еще – обращение – «К сыну». Восьмидесятилетнему сыну снова исполняется восемнадцать. «А можно я это прочитаю еще раз?». Перечитывает несколько раз перед тем, как книгу вернуть. Не представляю, как это для него, половину жизни прожившего в США, другую половину в Австралии, открывать книгу эмигранта-отца в новой, неприятной, ноябрьской России и читать то, что папа напечатал в типографии Сан-Франциско.
«Таня, вы представляете, отец же ему эту книгу давным-давно подарил, а он даже не прочел», — говорит его жена. А я думаю о том, что у него была очень счастливая и насыщенная жизнь, если про книгу отца он вспомнил только здесь, сейчас, в ноябрьской России, перед возвращением в Австралию.
