В гости к моей тётушке Лидочке иногда запросто заглядывала — на яичницу «о трёх желтках» — соседка по некрасовскому П-образному дому, подруга сестры Инги Маша Левченко. Я ещё не был с ней знаком, но знал, что она была тайна влюблена в какого-то Ромашина... Это услышанное имя ассоциировалось у меня тогда с отрицательным персонажем из только что прочитанного романа В. Каверина «Два капитана». Прошло время, и Маша Левченко стала самым долголетним моим другом... В наших биографиях, как сейчас осознаю, прослеживаются какие-то знаковые совпадения... Маша занималась в школьные годы, как и я, в театральной студии, её художественным руководителем была актриса Акимовского Театра комедии Сукова, моим театральным кружком руководила Стручкова... Мария Васильевна Левченко окончила биофак Ленинградского университета, но любовь к театру взяла своё, и она окончила (еще одно — и главное — совпадение) актёрское отделение Ленинградского государственного института театра музыки и кино. По окончании «Манчи» (так я её дружески называю, а она меня — «Юрчи») поступила в Малый драматический театр, что на улице Рубинштейна. Родители Маши, как и мои, — по профессии химики, по учебнику её отца, В.М. Левченко, я в школе изучал химию. Помнится, ещё в актёрские мои времена я прочёл в гостях у Маши только что сочинённую мной сценическую фантазию по «Гадюке» Ал. Толстого... Годы спустя, по приезде в Москву, Манчи увидела режиссерски осуществлённую мной версию по «Гадюке» — под новым названием «Стерва со взведённым курком» (с удивительно интересной — и личностно, и актёрски — Катей, Екатериной Георгиевной Марковой, в заглавной роли)... И я рад был услышать от Марии Васильевны эмоционально щедрые слова приятия спектакля... И наконец Ромашин!.. — предмет романтического воздыхания юной Манчи, — оказался не кем иным, как Толей — Толяткой, как я его называл, — народным артистом России Анатолием Владимировичем Ромашиным, с которым мы одновременно учились в Школе-студии МХАТ, затем партнёрствовали в спектаклях театра им. Вл. Маяковского, а на гастролях театра администрация размещала нас в одном номере... В те гастрольные времена Толятка приобщал меня к игре в «преф» — преферанс. Я помню, рассказал о питерской «воздыхательнице» по нему в юные годы, — молодому актёру это импонировало, и он просил при случае передать привет. Последние наши встречи с Толей были на «стезе» творческой — у нас было намерение осуществить с его участием (в роли Полония) мою сценическую версию шекспировского «Гамлета» — «Быть или не быть»... Это, увы, сорвалось... И вскоре услышал — Толя трагически погиб. Мир душе его! Аминь. Маша Левченко оказалась такой же родственной в семейных взаимоотношениях, как и моя ленинградская родня... Когда кафедру отца Манчи (он был завкафедрой) перевели в Новочеркасск, она оставила и театр, и Ленинград, и последовала за отцом вместе со своей семьёй... Ныне Мария Васильевна Левченко живёт в старинной петербургской квартире, оставленной ей в наследство тётушкой Муми (Марией Афанасьевной), при жизни большой почитательницей театра. В квартире Манчи на Невском проспекте — «визави» от Казанского собора — я люблю останавливаться, навещая Питер... Здесь всё, как было при жизни Муми: антикварная чёрного дерева мебель... хрустальная люстра, свисающая с высоченного потолка... и на две большущие комнаты — сохранившаяся белоизразцовая печь с действующим камином и старинным набором к нему бронзовых принадлежностей... Сегодня Мария Васильевна приобщает своих студентов к актёрскому мастерству, передаёт им трепетное отношение к Театру... Я неизменно её дружески люблю... Маша по-питерски интеллигентна... женственно-экстравагантна в своём стиле... К тому же прекрасная хозяйка и вкусно кормит гостей. Встречи с ней — всегда в радость!.. И вновь приходится писать — увы!, сегодня все эти строки надо писать уже в прошедшем времени... Маши, моей Манчи, не стало... Ушла в Вечность ещё одна незабвенная страница памяти моего Питера... #ИсторииЕршова #ВстречиСМастерами Ершов: Эпизоды и Эпитеты