100. Удары электричеством (Я не знаю есть ли устоявшийся русский перевод для «the problem of many». Далее я использую выражение «проблема множественности», чтобы говорить о ней.) Представьте, что на вас подействовали увещевания материалистов. Допустим, в мире нет ничего нефизического. Мир исчерпывается только сущностями (вещами, свойствами, событиями) одного типа — физическими сущностями. Попросим же материалиста описать для нас человека. Пусть это будет философ Хад Хадсон. Соответствующее описание есть в его книге «A Materialist Metaphysics of the Human Person» (2001). Перескажу своими словами. Вы материалист. Вам хорошо. Вы сидите в кресле. Напротив вас сидит человек по имени Легион. Вы осознаёте, что Легион — материальный объект. У него нет, не было и быть не может нематериальных частей. Он состоит только из материальных частей. Они разнообразны: руки, ноги, голова, а также: мозг, печень, почки. Всё это прекрасно и могуче, но нас интересует предел. И он, по всей видимости, есть. На самом нижнем уровне всё упирается в материальные простейшие. Что такое материальное простейшее? Это материальный объект, у которого уже попросту нет частей. Непредставимо разделение материального простейшего на более простые материальные компоненты. Легион состоит из материальных простейших. Если вы материалист, кажется вы не можете это отрицать. Вы сидите, Легион сидит. Время течёт своим чередом. В каждый момент существования Легиона, существует, собственно говоря, множество, состоящее из а) всех материальных простейших, которые составляют Легиона в этот момент, б) только тех материальных простейших, которые составляют Легиона в этот момент. Легион — человек. Как и вы. Мы вообще верим в то, что есть личности. И при этом мы — материалисты. Значит Легион — личность. Легион — это одна личность. Всё честно: один человек — одна личность. Так что, Легион — единственная личность, которая в данный момент сидит в вот в этом конкретном кресле перед вами. От чего зависит факт, что у Легиона есть такое свойство как «быть личностью»? Много от чего: от самого региона вселенной, в котором происходит действие; от истории, которая привела Легиона в кресло; от относительного и абсолютного материальных простейших, составляющих Легиона; от внутренних свойства этих материальных простейших. Это, конечно, не все факты, от которых зависит факт сидения личности «Легион» в кресле, а также не финальное их уточнение. Однако ничего принципиально непонятного здесь нет. Наконец, условимся считать, что предложения вида «x это y», «x является частью y в момент t» и «x является элементом y» — это вполне понятные и имеющие смысл предложения. Мы можем описать Легиона так как мы его описываем, и всякие попытки сказать, что язык здесь используется как-то незаконно, мы отвергаем. Хадсон также считает нужным сказать, что понятие части — это трехместное отношение между двумя произвольными объектами и временем, когда это отношение реализуется. Ну а «быть элементом множества» — это абсолютное и реально существующее свойство отношения. Ну и что же? Если вы материалист, то такой анализ Легиона не должен вызывать у вас никаких протестов. Однако существует проблема множественности. Если хотите знать как мистер Хадсон решает эту проблему с материалистической позиции, то найдите и почитайте книгу. Я же попытаюсь рассказать в чём именно заключается проблема. Грубо говоря, проблема множественности — это постановка вопроса о том, как именно можно определить и идентифицировать объекты, когда они не имеют строгих и чётких пространственных (или иных, например, временных) границ.