— А тебе идёт, птенчик.
Пошлые нотки псового рёва окрашивают серую комнату в бордовую почти сразу же, за шкафом которой материализуются конфетные обёртки и красные от стыда чулки, а в ушах вдруг начинает играть заставка «Столица страсти» – любимого теле-шоу Зарянки ещё с её детства, что разрешали смотреть милосердные няньки, когда отец не видел этого.
Воскресенье отворачивается от зеркала, и перья за ушами принимают форму кинжалов острых и холодных. Инстинктивно он выпирает грудь, расправляет плечи и всем своим видом пытается установить доминантность – забава для старого ублюдка.
— Как ты здесь оказался?
Ну а Галлахер, медленно подкрадываясь к своему «ужину» (даже если Воскресенью совсем не нравится такое наименование), лишь чешет задумчиво колючий подбородок и за морщинистыми веками прячет голодный взгляд.
— Не хочу терять своей лазейки в твоих апартаментах, ангелок, – он лениво тянет, с каким-то волнением скрывая игривого настроя.
Галлахер точно на псину похож; поджимает закрученный хвост, тем не менее, продолжая себя им возбуждённо хлестать по бокам. Ах, до чего сложно ему казаться серьёзным и держать лицо взрослого, хотя скорее уж забродившего пенаконийца тут, рядом с Воскресеньем!
Иногда осознание этого будоражит мозг и в голове рождает интересные сцены, но сейчас хочется только одного – дать ему по голове и направить к ближайшему ветеринару на принудительную кастрацию.
— Но я не вру... Тебе этот наряд уж очень идёт, смотришься просто великолепно, – Воскресенье делает маленький шаг назад, когда Галлахер оказывается в опасной близости и своим этим длинным носом проводит по птичьей шейке, явно желая вонзить острые клыки в пульсирующую плоть, — Старого друга напоминаешь.
[
#зарисовка #galladay ]
