​— То есть вы считаете, что новая архитектура — нормальная жертва для ликвидирования старой: как Ленинградским дворцом молодежи пожертвовали ради нового жилого комплекса? — Я тоже не люблю, когда внезапно что-то начинают сносить, а потом на его месте строить новое, но любимая теория градозащитников, что можно строить за Мурино, потому что Россия большая, не работает. Город так не развивается — он преображается во всех местах, может происходить в том числе уплотнительная застройка. Хотя мне очень нравится питерский консерватизм, который позволил сохранить очень много архитектуры здесь. Я, как петербуржец, люблю говорить, что однажды построенное должно быть сохранено. Если не смогли что-то защитить и на месте этого здания уже построили новое, то сносить нельзя — это памятник своего времени, его материальный отпечаток. И это касается любых эпох. А с капромом пора свыкнуться — в городе тысячи таких объектов. Львиная их доля останется с нами и через десятки лет. — То есть хрущевки, которые должны были стоять только четверть века, тоже надо оставить? — Во всех них заложена конструктивная выносливость на долгие десятилетия, а 25 лет — социалистическая мечта. Я с ужасом думаю о сносе хрущевок: там успела сложиться зеленая среда. Я живу в доме 1986 года в Приморском районе — и у нас деревья еще не успели вырасти. Из-за этого я недолюбливаю мой район, а хрущевки выглядят более обжитыми. Можно сделать реновацию, но без сноса. Вообще в Питере есть неплохие примеры реконструкций хрущевок, которые мало кто знает. Они щадящие к архитектуре — например, на Торжковской улице, 16, еще в нулевые годы одна хрущевка была надстроена мансардным этажом и фасад сделали аккуратно. #капромкапут Источник Подпишитесь на @dwellercity