Тогда скажи Наследнику, Жильяр, что ежели он вздумает проститься и дымный свет автомобильных фар вдруг выхватит платок императрицы или на стенке бурое пятно, то пусть он не кричит и не боится — подвал заасфальтирован давно, над ним трамвай проносится, как птица, тот красный электрический трамвай домчит его в урочище, за гать, где в самом центре топи, так и знай, и сёстры, и отец его, и мать как будто на купании в Крыму, вот только лица срублены прикладом. А впрочем, нет. Не говори ему. И пусть не просыпается. Не надо.