На днях американское издание Politico сообщило, что бывший глава китайского МИДа Цинь Ган умер в результате пыток или самоубийства в военном госпитале Пекина. Цинь Ган всего полгода пробыл на свой должности и вдруг исчез. Последний раз публично он появлялся в середине июня. Где-то к концу лета пошли слухи об аресте, месяц назад было объявлено, что Цинь Ган оставил свой пост 25 июня. И все. Военный госпиталь Пекина — это главное государственное учреждение здравоохранения в КНР, именно там лечатся высшие должностные лица страны. Но, как говорят (официальной информации нет), есть палаты, работающие в в тюремном режиме, которые кроме лечения некогда высокопоставленных заключенных, использующихся для изоляции заключенных особой важности. Последняя встреча Цинь Гана состоялась с коллегой из Шри-Ланки Мохамедом Али и российским замминистра иностранных дел Андреем Руденко. После нее он пропал. Politico пишет, что Руденко посетил Пекин, чтобы оповестить Си Цзиньпина о том, что его министр иностранных дел и несколько высших офицеров армии Китая были завербованы западными спецслужбами. Кроме Цинь Гана, речь идет о главнокомандующем ракетными войсками Ли Ючао, его заместителе Лю Гуанбине и еще об одном высокопоставленном генерале Чжан Чжэньчжуне, которые перестали появляться на публике в то же время, что и глава МИДа. Якобы они все передали ядерные секреты Китая противнику. Американцы пишут это, ссылаясь, естественно, на неназванные источники в Компартии Китая. Пикантность этой истории придает тот факт, что после внезапного исчезновения Цинь Гана появились противоречивые истории о его романе с журналисткой китайской сети Phoenix TV по имени Фу Сяотяну. Утверждалось, что у их совместного ребенка есть гражданство США. Как отмечает Politico, эти слухи широко распространились в Интернете, и, по-видимому, не встретили сопротивления со стороны китайской цензуры. Так ли это — или Цинь Ган просто заболел и умер, или не умер, или никого не предавал, а просто отстранен и выведен из публичного поля в результате конфликта в Компартии — так до конца и непонятно. Внутренние процессы в ЦК КПК являются тайной, а их комментирование — предметом догадок.