Брат мой Куст умер за всех нас. За тех, кто на фронте. Кто помогает фронту в тылу. Кому все равно. Кто не считает эту войну своей. Кто желает нам поражения. Кто на это поражение активно работает. Кто убежал в Казахстан, Бишкек и Ереван. Кто пилит. Кто крысит. Кто петляет между струйками. Кто сидит на двух стульях. Кто отдаёт последнюю рубаху. За всех. За тебя, за меня, за него. Как Иисус. Если бы Иисус курил, ругался матом, имел много татуировок и военных командировок. И, дважды раненый, отказался уйти с креста на эвакуацию. Медики его звали, а он упёрся и не пошёл. С копьём в боку продолжал до последнего корректировать артиллерию. Если бы тело Иисуса апостолы вытаскивали ночью, под непрерывным обстрелом римских танков Если бы Деве Марии и плотнику Иосифу пришлось ждать, пока его мощи доставят попутным бортом Если бы у Иисуса были жена и дочь Если бы Иисус передумал воскресать на третий день и решил обождать на кладбище в Красноярске до второго пришествия самого себя Мы все живы, потому что Куст откупил нас собой у смерти. Потому что такие, как он, откупают нас каждый день Очень быстро кончаются, эти Кусты, эти добровольцы, эти Христы. Однажды они кончатся совсем. Дальше все будет быстро. Титры сонно поползут по экрану, и усталый контролёр попросит зрителей покинуть зал.