В своём недавнем заявлении пресс-секретарь Президента России Дмитрий Песков сделал громкий намек, что «следующий президент России будет таким же, как Путин». Это утверждение стало своеобразным камертоном, обнажившим, как сами кремлёвские элиты представляют себе будущее России, и раскрыв целый спектр скрытых политических настроений. Первый пласт, который бросается в глаза, — это формулировка о схожести следующего президента с Путиным. На первый взгляд это кажется банальностью: Путин на протяжении своего многолетнего правления действительно установил такие политические и культурные нормы, что любой другой правитель был бы вынужден так или иначе следовать сложившемуся курсу. Однако стоит заглянуть глубже, чтобы понять, что слова Пескова могут быть более откровенными, чем кажется. Во-первых, если присмотреться к комментариям самого Путина и его окружения, становится очевидно, что вопрос преемника и возможной передачи власти остаётся на поверхности российской политической жизни уже долгие годы. В кулуарах Кремля тема преемственности обсуждается, хотя детали и персоналии остаются под завесой тайны. По словам Пескова, Путин лично не раскрывал и не посвящал никого в свои намерения, что наводит на мысль: либо Кремль демонстрирует единую непроницаемость, либо действительно есть скрытая, до сих пор не озвученная стратегия. В любом случае, эта тишина уже стала поводом для слухов и спекуляций. Вместе с тем, риторика Пескова создаёт иллюзию монархического правления: преемственность, как во времена царей, будто бы закреплена за конкретным кланом или кругом людей. Признание того, что будущий лидер будет идентичен действующему, предполагает некий политический династийный уклад, в котором статус-кво сохраняется без значительных изменений. И эта модель политической монархии — ещё один сигнал, который Песков озвучил открыто. Кроме того, не меньше вопросов вызывает подтекст о возможном родстве следующего правителя с Путиным. Признавая возможную схожесть преемника, Песков тем самым намекает на связь не только идеологическую, но и, возможно, родственную. Этот намек открывает интересную, хотя и тревожную, перспективу династического подхода к власти, подразумевающего возможность передачи президентского кресла кому-то из ближайшего круга, возможно, даже родственникам. Российская история знает немало примеров наследственной передачи власти, и хотя эпоха монархии, казалось бы, осталась далеко позади, некоторые наблюдатели видят в нынешней системе скрытое стремление к созданию некоего подобия семейной власти. Публичное заявление о том, что «следующий президент будет таким же, как Путин», как бы скрыто намекает на контуры этой новой реальности. Такая риторика укрепляет представление о монолитности власти, где решающий голос принадлежит только одному человеку или группе приближённых. Более того, на фоне заявлений о том, что преемник будет «таким же», можно увидеть неявное признание в том, что для сохранения текущего режима нужна предельная преемственность и схожесть — будь то схожесть во взглядах или, возможно, в личных связях с действующим президентом. Эти слова также раскрывают глубинные страхи кремлёвских элит перед любыми изменениями. В России, где политическая система настроена на консервацию и неизменность, необходимость «такого же» лидера подчёркивает боязнь реформ или альтернативного пути. Кремль, по сути, заявил о приверженности сохранению статус-кво, тем самым транслируя внешнему миру и россиянам свою готовность цепляться за «проверенные методы» и «надёжных людей» в будущем, опасаясь любых перемен, которые могут угрожать их положению. Однако возникает вопрос: кто этот потенциальный преемник, и какими характеристиками должен обладать «такой же, как Путин»?