— Кто может быть страшнее смерти? — тяжело дыша, спросил Павлик. — Бессмысленная жизнь, кто же еще? — ответил омская птица. — Если сцапает, посадит в пятиэтажную коробку, и будешь там вечно жить и ничего не хотеть. Питерские монстры. Вера Сорока Забавно, что эта бессмысленность способна утащить не только в панельку. Она догнала меня даже на Бали, когда то ли от постоянной жары, то ли непонятно от чего я перестал что-либо хотеть. Цели у меня были, а сил — нет. В Питере, всё иначе: солнца уже почти нет, светает едва-едва, колкий дождь гонит с улиц, а ветер забирает остатки тепла, взятого с собой из скрипучей коммуналки. Но город забрал — бессмысленность. Отнял чувство, когда изо дня в день делаешь одно и то же, и в этом «то же» растворяется «зачем?». Словно семантическое пресыщение, при котором слово теряет смысл если сказать его подряд раз двадцать. Ушли и вопросы «зачем я всё это делаю? Зачем я там, где есть? Куда мне на самом деле нужно? Правда еще хуже, когда эти вопросы себе не задаешь. Просто искренне боишься ответа. Ведь придется всё менять, а это тяжело, а сил и так нет. Пропало и состояние хрупкости, ненадежности, что любая серьезная передряга всё разломает, и придется собирать всё заново. Видимо, я человек северный. Холод приводит меня в чувства, чувства приносят смысл, а смысл ведёт к чему-то большему. Я не разделяю мнение, что в Питере погода-то поганая! Мне на этих болотах определённо самое место.