До XVI века люди жили без зеркал. Да, конечно, было отражение в воде, были медные таблички, были обсидиановые зеркала… и даже что-то похоже на стекло… но все они не передавали реальности, все время искажали, могли подметить нюанс, намекнуть на изюминку. Но никогда не отражали настоящего тебя. Как фотоны облизывают тебя — так и выглядишь.  И кажется, что тут появилось настоящее проклятие человечества: люди раньше и не задумывались о том как выглядят. Красоту они запечатлевали: в камне, бронзе, рисунке, офорте, картине, мозаике… Как угодно. Они рассказывали о ней, передавали. Они были теми, как о них говорили другие. Теперь же они оказались прикованы к постоянному пристальному взгляду самих на себя.  Взгляд — вот что дарит стыд и сомнение. Отражение в других людях — преломление и их интерпретация, а отражение в своем взгляде — жесткая, строгая, отпугивающая правда, что я и правда таков, как там в зеркале. Если раньше мы смотрели вне себя и участвовали в совместном процессе бытия, в со-бытии со всеми. То теперь мы смогли выделить, вывернуть, вытащить себя из мира. Мы превратили ткань жизни, которая проходила сквозь всех нас, в мир-как-картину. И так начали препарировать его. И самое страшное себя. Откровенно, беспощадно видеть только изъяны. Не замечать себя лучших, чем были до всех этих зеркал. (Может отсюда и такое увлечение психоанализом = такое большое количество бессознательного вылезло из зеркал?) Это наблюдение подловили и креаторы для Дав в кампании «Наброски», но, как обычно, использовали в коммерции без реального действия. Позитивного действия. Какого? Разбить все зеркала. Вернуть ткань жизни.  Но вот что делать с ловушка зума… Камеры есть сейчас везде, а каждое селфи словно страница инструкции из “Молота ведьм”. Сама камера препарирует мир, вытравливает нас из него. Может поэтому индейцы считают каждую фотографию злом, что крадет часть души?  Помните у Ницше? Ребенок с зеркалом у ног Заратустры? Вот так и живем, свайпая свои отражения в поисках утраченых себя.