Сохранение языков, национальная политика, партикулярное/универсальное и всё-всё-всё Нужно ли сохранять национальные языки. Вопрос – мягко говоря дискуссионный и вызывающий эмоции с разных сторон. Но это не значит, что не надо пытаться его обсуждать. В качестве отправной точки возьмем более частный вопрос – кому нужно. Есть два предельных ответа. Очень условно «ответ справа» состоит в том, что нужно только языковым активистам и локальным националистам, которые на этом пиарятся. Очень условно «ответ слева» состоит в том, что нужно всем нам для организации более справедливого и эффективного общества. Эти ответы не являются в полной мере рядоположенными, потому что, во-первых, исходят из разных воображаемых общностей и обществ (от очень небольших до глобального), во-вторых, по-разному соотносятся со status quo. «Ответ слева» в его группистском варианте предполагает, что существуют народы, у которых есть языки, которые находятся под катком государственного национализма (империализма) и борьба за языки – это борьба за существование народов. Но есть и конструктивистский извод ответа «слева». Он, впрочем, тоже скорее инструментализирует язык, рассматривая его как средство коллективной борьбы за права в ситуации империи и идентификацию себя в анонимном мире модерна. Естественными союзниками этой позиции, однако, оказываются те, кто, наоборот, ценит языки, культуры и разнообразие как таковые вне каких бы то ни было политических соображений. И тезисы, и аргументация и конкретные «требования» этой стороны будет различаться в зависимости от политического контекста и позициональности говорящего, но в российском случае здесь будут «топить» за дополнительные часы местных языков, расширение прав всевозможных меньшинств и проч. «Ответ справа» не является «свободным» от идентификаторного смысла, в рамках которого язык является инструментом национализации («зачем нужны региональные языки, когда у нас единая страна») однако часто язык в его рамках рассматривается в прагматическом ключе – как средство коммуникации, а значит – как инструмент создания единого коммуникативного пространства, обеспечивающий как возможность коммуникации всех со всеми, так и отсутствие ситуаций языкового исключения. И по этой линии образуется естественный союз националистов-государственников и универсалистов, которые «топят» за объединение человечества, хотя бы потому, что языки неизбежно – как минимум ситуативно – оказываются инструментом коммуникативного исключения, но также – основанием для политических партикуляризмов. Это «общий план», как он мне видится, но сразу же в нем начинаются нюансы и контекстуальности. Скажем, «левые» могут видеть ценность универсализма и «враждовать» с современными национальными государствами еще и по этой линии, видя в локальных идентичностях и, соответственно, языках, орудие универсализации «через голову» государств, и в этом смысле они могут поговорить и найти точки соприкосновения с «правыми» универсалистами, которых может бесить локальная партикуляризация (и за счет этого они могут казаться со стороны государственниками-националистами), но одновременно они не большие фанаты национальных государств, понимая их в неоэволюционистском ключе как неизбежный шаг на пути к универсализации. Одновременно, впрочем, дискуссия может свернуть в сторону вопроса об общественном благе в рамках существующих границ и «в ход» могут пойти уже более конкретные аргументы – например, насколько партикуляризмы (языковые, политические, а скорее и языковые и политические) полезны для производства общего блага, борьбы с неравенством и проч. Это все – рациональная, языковая сторона. Но начал пост я с того, что дискуссия оказывается эмоциональной, и другим важным вопросом на разобраться является то, почему. Гипотеза – это несколько разных эмоций по разным поводам, которые, суммируясь, дают «заряженное» поле. Как оно устроено – важно понимать отвечая на вопрос о природе этничности в широком смысле и об этом я напишу позднее. А пока – в виде эксперимента – небольшой опрос о вашей позиции по этому вопросу и о том, как вам видится моя позиция.