В сентябре 1990 года, аккурат между успехом в Каннах (май 1990-го) и скандалом с отзывом «Цзюйдоу» с премии «Оскар» (март 1991-го), ещё ничего не зная о печальной судьбе своего фильма во внутреннем прокате, Чжан Имоу приступил ко съёмкам следующей картины. Во многом она была похожа на два предыдущих, обласканных западными критиками шедевра: «Красный гаолян» и «Цзюйдоу». Снова экранизация современной повести о неких прошлых временах – на этот раз повести Су Туна 苏童 （Тун из Сучжоу） под названием «Козни наложниц». Снова значительные отхождения от литературного первоисточника в пользу притчевости и символизма, которые при желании можно воспринимать как признаки «лубка». (Например, никакой традиции зажигать у дверей выбранной для соития наложницы красный фонарь, конечно же, не было. Но так и гаоляновое вино в «Красном гаоляне» ярко-красное – исключительно по задумке режиссёра). Снова 1920-е годы – удобное для режиссёра время. Примерно по тем же причинам, по каким нынешние постановщики снимают фильмы о современном Китае исключительно «до 2012 года», то есть до прихода к власти Си Цзиньпина. Снова в центре внимания яркий женский персонаж в исполнении музы режиссёра – актрисы Гун Ли. Все составляющие успеха на месте. И снова шедевр. «Высоко висят красные фонари»* 大红灯笼高高挂 Фильм действительно получился сильный. Геометрически правильный, ясный, глубокий и при этом не замудрённый. Нет смысла раскрывать режиссёрские и операторские решения - настолько легко и интересно разгадывать их самому. Про этот фильм не надо писать, его надо смотреть. #кино