Ворочался с боку на бок, читал сухими глазами чужие стихи, жмурился, кашлял, горело лицо, ноги болели.
Каждый день перед публикой — говорю, руками размахиваю — там поэзия, тут наука. Мне нравится, но быть всё время на виду — выматывает.
И вроде бы презентация книги случилась, триумф, а как его ощутить, правильно обрадоваться — не знаю. В семье никаких особых побед, никаких достижений. Когда мама еще торговала на ярмарках глиняными свистульками и выручка удавалась — покупали копченую курицу и чипсы. А с папиной получки — мясо, торт. Любой праздник вокруг стола. Такая у простых людей ритуальность.
Всё хорошо — едим, кино смотрим, смеёмся. Всё плохо — едим, не смеёмся. Какое кино — половина третьего ночи, утром — лекция потоковая — человек около ста вести в мир социальной теории. После лекции ещё семинар. Поесть — поел. Ворочаюсь.
Стало ясно — без контрольного перекура не усну. Сам не заметил как выполз в сырой ворсистый сумрак двора. Закурил. Дым закудрявился сизым и растаял под слепящим светильником.
Из военной общаги вывалился коренастый тип с двумя сумками — гремит железом. Морячок, походка пьяная. Прошатался к тачке, закинул вещи. Я бросил окурок в люк, зашёл в подъезд, половину лестницы к лифту одолел. Резкий и громкий стук. Повернулся — а в домофонной двери тусклое стекло врезано — моряк расплывается, губами шевелит, манит рукой. В таких ситуациях здравый смысл вместе с воспитанием хором поет — иди-иии до-мооой, до-мооой иди-иииии.
Открыл дверь, стоим с моряком в проходе — нос к носу.
— А сигареты не будет?
— Будет.
Смотрю в коробочку свою жестяную — последняя.
— Держи.
— Спасибо. И огоньку.
Моряк затянулся, улыбка до ушей. Дым окутал лицо. Раствориться — мужское блаженство.
— До магазина впадлу идти, внатуре.
— Понимаю. Какой магазин, отдыхать пора.
— Да, завтра на службу!
— И мне работать.
В лифте из динамика играла классическая музыка. Композицию я не вспомнил, потому что не знал. Но когда увидел последнюю в коробочке — вспомнил Ромыча, старшего брата моего друга. Ромыч так учил — если подойдёт незнакомый и попросит у тебя сигарету, значит надо человеку — угости, не жмись. А если у тебя просит знакомый, который и так всегда "на стреле" — ему и из целой пачки западло. Тоже классика своего рода, просто рыбинская.
Потом мы взяли и выросли, а Ромыча забрили в армейку. После присяги он звонил чуть не каждый день своей девушке и жаловался, как хочет обратно. Она рассказала мне, а я сделал из пацанячьего нытья текст. Заблюрил чужие имена и подробности, зато своих сколько. Кто бы "с квадрата" знал, как жизнь извернется — подавился бы пивом на стройке и очень, очень долго смеялся.
Домой я вернулся радостным. Теперь всё было в порядке, это точно моя жизнь: всратый незнакомец, сомнительная спонтанная доброта, внезапный флешбек, а в перспективе недели — недосып и переработки. Короче, родной хтонический уют.
Я лёг и сразу уснул, еще не зная, что увижу один из самых красивых и грустных снов в своей жизни.
#наблюдения_краба
