🔔🎀🐰 — Хёнджин, стой. Кками звонко лает и спешит убраться из комнаты после того, как рядом, на кровати, что-то скрипит и, кажется, трескается. Минхо оказывается достаточно всего парочки действий: выгнуться от самого края кровати, и захватить голое бедро перед собой до сокрушенного писка. В том, чтобы опустить край шорт обратно, смысла Минхо не находит. Хватка рук, особенно на бедрах, у Минхо статистически на твердую восьмерку, но сейчас достигает десяти. Хёнджину требуется около пяти секунд, чтобы смахнуть все ползущие в голову ассоциации о том, когда они оказывались в таких же условиях, чтобы прокрутиться в чужих руках и неудобно оправиться на месте. — Я предупреждал! Надо было, чтобы эту ерунду вешал я, — шипит Минхо. Когда кровать под Хёнджином скрипит немного тише и не пытается снова откинуть его подальше, он хватается за край уроненной гирлянды. Бровь, которая поднимается выше, добавляя одну единственную складочку над, позволяет Минхо подготовиться. Сейчас стыдить будут его. — Да ладно? — Хёнджин закатывает глаза. — Для этого нам нужно было бы тащить сюда стремянку. Минхо ничего не отвечает, но делает пакость, когда тянет Хёнджина ещё ниже, срывая часть уже приклеенной к краю окна гирлянды. Ставить кровать под окном, к слову, тоже была идея Хёнджина, а каждые идеи имеют последствия и результат. Впрочем, Хёнджин ни о чем не жалеет. Этот процесс ему тоже нравится. Когда Минхо вредничает и клянётся, что в жизни не любил зиму, но делает всё, что взбредёт в голову Хёнджина, который ждёт рождество ещё с первого снега, выпавшего, к слову, в этом году рано. Но когда Минхо проявляет инициативу, становится только веселее. Не потому что Минхо начинает любить снег и холод. Вероятно, потому что он всё сильнее начинает любить Хёнджина даже из-за тех мелочей, в которых их вкусы никак не могут сойтись в одну общую точку. Поэтому в понедельник они вместе пекут рождественские пряники, выбирают украшения на первую совместную ёлку и даже попадают к пятнице на открывшиеся новогодние карусели. Гулять десять часов подряд изначально грандиозная затея, а в сочетании с минусовой погодой и снегом начинает приобретать особое настроение. Возможно, глупое. Тогда же Минхо жалуется на холод, но согревается губами Хёнджина этим же вечером. Они тоже поначалу холодные, со вкусом мороза и карамели, которую он додумался купить по пути домой, но действует справедливая аксиома: рядом с Хёнджином не выживает ни одна прохлада, даже сердца тают с удивительной скоростью. — Теперь ты точно будешь вешать это сам, — заявляет он, когда скидывает подальше отпавшую ленточную гирлянду, но накидывает себя на привычное место. Сверху Минхо, который не особо сопротивляется и сразу ложится так, чтобы им обоим было удобно. Ухмыляется: — Стремянки нет, подменишь?