«Когда этот закон обсуждали, казалось, что если примут — придется уезжать, потому что здесь все изменится, жить станет совсем невозможно. Но давайте честно — это привилегия, которая есть не у всех. У нас, например, нет. Самое странное и, может быть, жуткое, — внешне моя жизнь почти не изменилась за этот год. Мне всегда казалось, что уровень бытовой гомофобии сильно преувеличивают, в целом людям все равно, как живут другие. Есть, разумеется, исключения, но их не то чтобы много. Подруга сейчас пошла на повышение квалификации в одной помогающей профессии. Преподаватели спокойно говорят о квирах. Однокурсницы не все принимающие, но ненависти или других негативных чувств ни у кого нет. Мы вместе с моей девушкой живем несколько лет — и ни у кого не возникает вопросов, зачем две взрослые женщины снимают одну квартиру. По очереди возим кота в ветеринарку — и там тоже не спрашивают, почему так или почему он записан на мое имя, а телефонный номер другой его хозяйки. Мы ездим в отпуск, устраиваем свидания друг другу и часто вместе куда-то ходим. Моя психолог знает о моих отношениях, и мы иногда их обсуждаем. Как раз около года назад моя девушка обследовалась, ходила к разным врачам и там на вопросы о семейном положении тоже говорила, как есть. Самая яркая реакция, с которой она столкнулась, — явное смущение одной специалистки. Практически все, с кем мы общаемся, тоже знают про нас. Я не хочу сказать, что в России быть квиром сейчас абсолютно безопасно, а того, о чем пишут в новостях, — не существует. Существует, конечно. И штрафы, и уголовки, и насилие. Но кроме этих новостей о жизни ЛГБТК+ людей в России почти ничего не слышно. Мне очень редко попадаются какие-то даже анонимные истории. Поэтому кажется, что все спрятались, замолчали, замерли до лучших времен. Это не так. Кто-то знакомится и начинает встречаться. Кто-то выходит из шкафа на новой работе. Мы есть. Мы живы. Мы продолжаем жить. Грустно, что в такое время, но другого пока нет».