"Он вернулся в Польшу в ореоле нобелевского лауреата. Поляки приняли его как пророка. Радость обретения Милоша, мгновенно возникший культ Милоша показали, что потребность в пророке жива в поляках, как сто и полтораста лет назад, когда таким пророком в сознании поляков многие десятки лет был Мицкевич. Милош много размышлял о Мицкевиче, он писал, в частности, что хрестоматийный Мицкевич создан ценой невероятного упрощения, ценой отказа от глубины и противоречивости Мицкевича подлинного. Такую цену Милош платить не собирается. И уж тем более не собирается он быть утехой национальной гордости поляков, утехой патриотов. Милош дал это понять еще в 1988, опубликовав стихотворение о Великом Звере: …Многомиллионноголовый Зверь хочет слышать лишь приятные вещи, Хочет слышать, что он великолепный, героический, мудрый, благородный, Толерантный, милосердный, великодушный, нравственно безупречный, Хочет, чтобы им восторгались, называли вдохновеньем мира, Ставили его в пример за его достославные деянья… С горечью и с иронией Милош констатирует, что любви и хвалы может удостоиться лишь демагог: …То есть тот, кто льстит, улещает, Успокаивает Великого Зверя, Шепчет ему: «Спи, лишь твои враги находят в тебе изъян». Отдельные черточки Великого Зверя в стихотворении Милоша можно отнести к полякам. Но стихотворение — о нации как таковой, о любой нации. Об этом Великом Звере, который, глядя в «зеркальце» своей публицистики или поэзии с всегдашним вопросом: «Я ль на свете всех милее?», хочет слышать лишь положительный ответ, не хочет знать о себе ничего плохого, на правду о себе сердится, и тогда ему сразу же начинают мерещиться «враги»." Предисловие В. Британишского к "Порабощенному Разуму", Ч. Милош