Незамеченные сюжеты Есть в антропологии истории, которые стали своего рода мемами и их, кажется, знают все. Падающий навес азанде у Эванса-Причрада, побег Гирца с женой от полиции или ружья и антидоты у Дескола в Амазонии. Не все из таких историй полны саспенса и захватывающих событий, но даже в них своим описанием антропологи проворачивают не всегда заметные сдвиги в том, как делать поле, что там видеть и как заниматься антропологией. Одну историю оставил Макс Глакман. Середина 30-х. Южная Африка. Глакман уже больше года делает здесь полевую работу. Он не сидит на одном месте. Гоняет на своей машине, пытаясь понять, как поддерживается социальный порядок в обществе полном напряжений. В один из дней в компании нескольких местных он едет на открытие нового моста через реку. Там собираются строители, местные зулусы, европейцы и где-то среди них сам антрополог. На подъезде все сначала находятся вместе, но затем расходятся. Церемония открытия. Все гости на своих местах вокруг моста. Представители от разных групп сменяют друг друга в своих речах, а затем все уходят на афтерпати. Кто идет пить чай с чиновниками, а кто резать барашка и пить пиво. Как устроены эти разделения и соединения и интересует Глакмана, который по итогу написал текст, оставшийся в памяти антропологов как просто Мост. Известное прочтение состоит в том, что Мост – это революция в том, что и как мы видим в поле. Глакман спорит со всеми, кто предлагал видеть общества, изучением которых занимаются антропологи как внутренне разделенные. Здесь у вас мир колонизаторов, а здесь мир местных и всяких традиционных штук. Вот вторым-то нам и нужно заниматься. Малиновский, пролетая над Африкой в самолете, представлял себе ее устройство примерно так. Не нужно смешивать, потому что есть риск представить себе несуществующую гармонию. Глакман и ко были радикально не согласны. Постройка и открытие моста – иллюстрация того, что нет никаких независимых частей и что антропологи не должны закрывать глаза от страха того, что их "объект" перестанет быть "нетронутым" и чистым. А конфликты при этом никуда не денутся из поля зрения. Все так. Но, кажется, что в тексте Глакман оставил еще пару мало кем замеченных крутых сюжетов. Вполне себе STS-ных. Если бы Латуру вдруг понадобилась какая-то иллюстрация к тому, что "мы никогда не были современными", то он бы мог запросто взять Мост, потому что вся суть празднества вокруг него была в процедуре очищения, а описание Глакмана стирает границу между -до и современными. Европейцы и зулусы не живут в разных мирах. Разные элементы перемешаны. Мост – это результат этого взаимодействия, этого странного гибрида. Но он сам при этом и церемония вокруг него служат очищению, стиранию этой гибридности. Зулусы, становитесь сюда. Европейцы, сюда. Ни в коем случае не смешиваться. Всем очиститься. Этим на 33-х страницах работа не-человеков не ограничивается. Глакман был продвинутым товарищем, он всегда таскал с собой камеру и постоянно снимал карточки, чтобы зафиксировать происходящее вокруг. С одной стороны, в случае с Мостом, работа с камерой определяла откуда и как Глакман увидит ситуацию, которую затем будет описывать. Ракурс и конкретное место тут очень важны. С другой, учитывая место наблюдения-сьемки, кажется, что идея о смешении и единстве зулусов и европейцев пришла к нему именно из получившихся фотографий, на которых видно, как все смешиваются, сохраняя при этом разделения. Белые сидят на берегу с местными, а местные в пиджаках тусят с чиновниками. Без камеры взгляд на ситуацию остался бы ограниченным. А постфактум видно то, что пыталась скрыть церемония. Кто именно тут определяет увиденное до конца не ясно. То ли сам антрополог, то ли камера на его шее и блокнот с ручкой в кармане, то ли расовые разделения, которые антрополог не может преодолеть. Как и в случае зулусов и европейцев вокруг моста – все действуют вместе. Иногда очищая и закрепляя разделения, производя чистые идентичности, а иногда стирая их, сохраняя при этом напряжения и противоречия. Сила Глакмана в том, что он показал это, хотя и не думал об этом такими словами.