Пресса комментирует старт очередного семестра в баварских университетах. Занятия начались в понедельник; и, как оказалось, количество студентов этой осенью побило прежние рекорды: всего в Баварии этой осенью-зимой будут учиться 413 000 человек. Ну, то есть, аж три процента от населения тринадцатимиллионой Баварии. «Первокурсников» тоже больше чем обычно: их насчитали 70 000. Конечно, стало интересно узнать, что же они собрались там учить. Пресса рапортует – пять самых популярных специальностей у начавших свой первый семестр выглядят так: - Юриспруденция - Медицина - Археология - Экономика (VWL, за которую выдают Нобелевские премии. Или вводят международные санкции – зависит от места работы) - Экономика бизнеса (BWL, за которую просто платят зарплату) Я, конечно, немного удивился, что в списке нет никакого ай-ти; вроде всем уже лет пять показывают всякие чудеса: рисовальные нейросети, чаты-гепете, нейровидео и нейропесни - где же желающие заняться перемножением матриц изучением и разработкой волшебного ИИ? Однако третий пункт впечатлил меня куда больше. Медицина, юриспруденция и экономика – тут вопросов нет. Но археология? Зачем миру столько археологов, где и кем они будут работать? Я сделал очевидный вывод, что дело сугубо в моей личной неосведомленности и отправился закрывать пробелы в знаниях: если люди идут учиться на археологов, значит, они знают что-то, чего не знаю я. И действительно, оказывается археология в Германии (а тем более – в Баварии) переживает бум. У неё нехватка рабочих рук. Причем речь идет о частном секторе: десятки фирм активно занимаются изысканиями, ловко извлекая из грунта черепки, бусы, кости и блестящие на солнце мечи, которым ну никак не меньше трёх тысяч лет. Тут я, наконец, сообразил, что к чему. В Европе дорогая земля, за выгодные участки ведется конкуренция, и содействие со стороны группы специалистов, вооруженных лопатами, кисточками и дипломами установленного образца, может решить исход конфликта. Причем в пользу любой из сторон. Вот одна фирма собирается построить ветряк в лесу под Мюнхеном. Но что это? Археологи находят старый фундамент, наверное, кельтский. А может и нет. Нужно всё как следует проверить. Это же история, это очень важно! Строительство приостанавливается, инвестор нервно грызёт ногти. А вот другая фирма тоже строит ветряки, но уже в Австрии, под Мистельбахом. Проект радует не всех, звучат возражения. Но что это? Археологи откапывают чудесно сохранившуюся керамику возрастом 7500 лет. Бургомистр, держа драгоценную находку, смахивает набегающую слезу: «Если бы в нашей деревне не начали строить передовую и высокотехнологичную ветряную турбину, мы бы никогда не увидели этих сокровищ древности». Идею вы поняли. Археолог – это профессия, связанная с настоящим и будущим намного сильнее, чем эти ваши программисты. Тут люди буквально творят историю. Впрочем, как и сто-двести лет назад; просто промышленная революция внесла свои коррективы и в эту почтенную профессию: штучное ручное производство сменилось промышленными линиями. Скоро каждое баварское село получит свои римские – ну, на худой конец, кельтские – руины. Будет, наконец, как в Небесной Италии (кстати, страшно подумать, как подобная прикладная археология выглядит в условиях Апеннинского полуострова). И учиться на археолога проще. Вот юноша рассказывает, что за пять семестров у него было лишь два экзамена-клаузуры; все остальные оценки он получил, выполняя письменные работы. Ну и всякие археологические выезды. Его, правда, в рамках практики сослали аж в Сенегал; но, возможно, для отличников бывают места в Италии; на худой конец – на Крите? Провести несколько месяцев за раскопками вертолетной площадки Кносского дворца (или радиовышки – многого мы ещё не знаем о древней минойской цивилизации!) было бы очень поучительно. (На самом деле, за всем этим ёрничаньем я просто пытаюсь скрыть чувство лёгкой зависти к студентам, когда-то не давшим себя отговорить от интересного факультета. - Этти, ну почему я не могу пойти учиться на теолога? - Потому что тебя укачивает в машине. Как же ты будешь водить такси?)