Наверное, это произошло из-за какой-то дьявольской хитрости социалистов, заметавших следы что твой Штирлиц? Официальная позиция ФРГ по этому вопросу звучит именно так. Но вообще-то, если посмотреть на ситуацию трезво, становится понятно, что успех Пеликана объясняется исключительно одним фактором: Бонн попросили не мешать вывозу кассы. И Бонн не мешал.

(Кто попросил, тоже понятно. Те же люди, в чьей сфере ответственности находилась тайная полиция ФРГ)

Схема, по которой Пеликан растащил кассу, была очень простой: деньги раздавались проверенным людям под видом «кредитов», а их получатели открывали новые фирмы, инвестировали или просто хранили под матрасом. Делалось всё с социалистической прямотой: Пеликан и касса располагались в здании ЦК; ближайший нотариус находился через пару домов. Спустя пару дней после запуска плана Пеликана, перед офисом нотариуса выстроилась очередь из ничем не примечательных граждан, загоревшихся желанием открыть свой бизнес. У каждого из них в кармане казенного пиджака лежало удостоверение ПДС.

Всё делалось настолько открыто, насколько возможно. Но ФРГ – ах-ах, какая жалость – всё пропустила и потом десять лет искала партийные активы СЕПГ-ПДС.

(В истории объединения Германий есть момент, которые часто упускают – а он важен; и сами немцы о нём в курсе. Момент этот следующий: с момента падения Стены и до официального слияния двух стран в восточной Германии де-факто отсутствовала госвласть. ГДР уже не было, а ФРГ – ещё; присутствие государства ограничивалось той самой минархической ролью «ночного сторожа»: работали низовые службы, типа полиции-пожарных-медиков, но никакого государственного контроля над личностью уже/ещё не было. Именно в этот период, кстати, происходит действие отличного сериала «Клео». У большинства восточных немцев, особенно из Берлина, от воспоминаний об этом годе свободы до сих пор слёзы на глаза наворачиваются: «Можно было абсолютно всё!». Нетрудно догадаться, что эта щедрая фора была выдана в первую очередь руководству ГДР, чтобы те упаковали вещи и степенно отбыли в прошлое)

Одним из участников перевоза кассы стал коммунист из ФРГ Вольфганг Венцель, снимавший рекламные ролики для СЕПГ Западного Берлина (СЕПЗБ). Он о происходящем рассказывал так: гулял по Берлину и как-то случайно забрёл в офис к Пеликану. Тот сидит на куче банкнот, грустит, перья топорщит. Венцель ему и говорит:

- Ничего себе, как у вас много денег, геноссе! А можно мне тоже?

Пеликан швырнул в него чемоданом, где лежал 21 миллион марок. Венцель, радостно урча, поскакал в родную Северную Рейн-Вестфалию открывать киностудию EMG. Работать с наличными в таком деле неудобно, так что он начал размещать их на банковских счетах. Единственным местом, где к нему возникли вопросы, стал люксембургский банк: там люди, увидев три миллиона в пластиковом пакете, справедливо заподозрили, что речь идёт о наркобизнесе или о чём-то похуже. Тогда Венцель пошёл в посольство ГДР и получил там справку (с подписью и печатью), что это деньги СЕПГ. Законные и честные. С этой справкой он вернулся в банк, и все вопросы о происхождении денег у люксембуржцев тут же отпали:-)

Вот весь этот цирк, как считается, ФРГ в упор не замечала. Её усилия по отслеживанию средств СЕПГ ограничилась созданием «Независимой комиссии по проверке партийных активов ГДР» (UKPV). Та полтора десятка лет изображала бурную деятельность, чтобы итог усилий подвел её последний шеф Кристиан фон Хаммерштайн (родственник, да, но очень далёкий): «Ну не знаем мы, куда ушли деньги СЕПГ! Там очень сложные и запутанные схемы!».

«Сложные и запутанные схемы» стали достоянием общественности в 2001 году, когда все партийные активы уже десять лет, как были хорошо перепрятаны, а правительству потребовалось дать укорот ПДС, получавшей слишком высокие результаты на земельных выборах в Берлине. Пошли неожиданные прозрения: у всех партий газеты выходят дай бог раз в неделю, а принадлежащая ПДС «Нойес Дойчланд» издается каждый день, да ещё и почти без рекламы. И каждое агит-мероприятие у ПДС по размаху как Октоберфест. Это что же, у ПДС осталась её партийная касса? ¯\(°_o)/¯