В Евангелии мы становимся очевидцами двух эпизодов, в которых всё началось с беды. В начале этих человеческих историй была тьма — тьма страха, отчаяния и безнадежности. Иаир стоял перед самым ужасным видом тьмы, которую, пожалуй, только может испытать человек при жизни, — тьмой потери своего ребенка. Кровоточивая женщина тоже стоит перед непреодолимым мраком безнадежности, истощения, оставленности, одиночества и безысходности. Кажется, что вроде бы это совершенно разные ситуации, кроме общего знаменателя в виде горя, в них как будто ничего связывающего и нет. Однако мы видим, что они объединены и евангельскими повествованиями, и еще некоторыми моментами, которые не столь очевидны на первый взгляд. Например, умирающей отроковице двенадцать лет и кровоточивая жена страдает недугом тоже двенадцать лет. И в первом, и во втором случае Господь преодолевает устоявшиеся обычаи той эпохи, вступает в особую связь с этими людьми, чтобы осчастливить их. Он вновь и вновь ставит конкретных людей — с их горем, слезами, упованием, а затем с радостью и опять со слезами, но уже благодарности — выше традиций, законов и предписаний. В этом и есть евангельское благовестие, которое принес Спаситель мира: Бог преодолевает барьеры, стереотипы, которые как костыли служили ветхому человечеству и предостерегали его от падений. Предостерегали, но не учили жить самостоятельно, думать самостоятельно и быть полноценно свободными. Христос приносит эту радость жизни и весть о жизни вечной. Эта весть, эта радость и эта благодать — бесплатны, но не дешевы. Они стоили жизни Единородного Сына Божиего. Они требуют от нас всецелой преданности, полного отказа от самости и крепкой веры в Его спасительную силу. Пусть сегодняшний евангельский сюжет будет для нас напоминанием о том, что, хотя тьма может казаться глубокой, любовь Божия неизмеримо глубже. Пусть наша вера будет такой же крепкой, как вера женщины и Иаира. И пусть наша радость об обретении Бога и ежедневной жизни с Ним будет столь же полноценной, как у людей, которые стояли перед пропастью отчаяния, но вот — приобрели надежду.