Тальник Промёрзшая маршрутка везёт январским утром заиндевевших людей на работу или учёбу с одного конца города на другой. Окна полностью завешаны инеем, и понять, где мы едем, можно только по фрагменту дороги за лобовым стеклом или прислушиваясь к речам пассажиров. Люди сидят как вкопанные. Они стараются не двигаться, когда в «салон» входят новые пассажиры или кто-то проталкивается с хвоста к выходу, произнеся почти неизбежное «остановите на остановке»… И сказать надо громко – тише говоришь, дальше едешь. Саундтрек у этой картины мог быть, например, таким: Бананы, кокосы, апельсиновый рай. Стоит только захотеть – можно и звёзды… Песни, которыми по вечерам телевиденье сисясто улыбалось этим пришибленным людям, ещё сильнее разрывали реальность днём в общественных местах. Вывалившись из маршрутки в снег, пешеход мог пройти мимо Андрея Губина, глядящего с драной афиши. И хоть уроженец Уфы Андрей Викторович пел когда-то про холода и одинокие дома, на его лбу чья-то юная рука вывела слово «лох». Вот этим Губиным и видится мне творчество группы Тальник. Не Губиным-человеком и не Губиным-образом, а Губиным с афиши в провинциальном городке нулевых – несущим свою службу в чудовищно несоответствующем угрюмом месте, где его проткнутые глаза встретили реальность выцветших календарей на стенах парикмахерских с женскими именами. Тальник – русский поп рубежа 90-х и 00-х, но как будто напетый пассажиром из той маршрутки по какому-то своему поводу. Не про Апельсиновый Рай, а про тоску разлетающихся голосов из репродукторов над жд-полотном у дачного посёлка. Есть в этих песнях и гудение ночной квартиры, и выглядывающие из травы вдоль лесной тропинки помятые двухлитровые полторашки и упаковки от чипсов, и прилипший рекламный слоган. Это не-места, не-события и не-вещи – «всё, что между ветром и лицом». Песни про то, для чего нет подходящего слова. Но эта «тёмная материя» и составляет почти всю вселенную. И то, что кажется нам «важным» тоже является её частью. Слушать, где удобно текст: Алексей Боровец