❌❌❌ 𝙩𝙚𝙭𝙩 𝙬𝙞𝙩𝙝 𝙛𝙮𝙤𝙡𝙖𝙞. ❌! 𝙏𝙝𝙚 𝙂𝙧𝙚𝙖𝙩 𝙋𝙖𝙩𝙧𝙞𝙤𝙩𝙞𝙘 𝙒𝙖𝙧 𝘼𝙐. ❌❌🦋 оглавление. ❌❌😩 𝙩𝙚𝙭𝙩 𝙘𝙧. 🌹———————————————🌹 ❌❌❌👉😲😩😦👈 Ни Коля, ни Федя не могли сказать точно, сколько времени прошло. В голове одного мешались в единую кучу то далёкие, то до жути близкие грохоты, слишком частый стук метронома, темп которого соблюдало бешено колотящееся сердце, и тихие, порой несдержанные всхлипывания другого, всё так же сбитого с толку и оглушённого звоном разбитого стекла. Белёсый тяжело, сбивчиво глотал ртом воздух, всё так же зажимая обеими окровавленными ладонями чужие уши; губы его уже даже не другу, а просто в пустоту, дрожа, шептали: «Всё будет хорошо, всё будет хорошо…». Хотелось рыдать от чуть ли не парализовавшего всё тело страха, но Коля старался держаться. Ради того, чтобы уверить пострадавшего в счастливом исходе. Гоголь вздохнул с облегчением, как только дикий стук стал постепенно замедляться, а взрывы — отдаляться и утихать, но всё так же более не шевелился. Нос его утыкался в промокшую, трясущуюся макушку; тёплое дыхание прямо в затылок хоть как-то успокаивало Федю, и тот довольно скоро даже перестал всхлипывать, лишь тихонечко ронял слёзы боли и испуга, всё никак не убирая ладони с до сих пор кровоточащих ушей, наспех повязанных чужих шарфом. — Федь, ты хоть что-нибудь слышишь?.. — Коля, когда тревога наконец стихла полностью, говорит уже на повышенных тонах, надеясь, что хотя бы так его смогут понять. Ответа не следует. — Ох, Феденька… Белёсый подскакивает, в ответ на что получает удивлённый скулёж, хватает друга за руку своими обеими, одним резким движением помогает подняться на ноги, пробитые тремором, и уволкаивает прочь из повреждённого дома. На улице холодно, теперь же вместо стремительно падающих снарядов воет зимний ветер, разнося по предновогоднему Ленинграду мелкие, острые частички снега, бьющие своей морозной колкостью в лицо. Федя хнычет, но изо всех сил старается не отставать, полагаясь исключительно на ровесника и зажмурившись. И так было ужасно стыдно перед ним. — Коленька… Коля знает, что ничего не может сделать сейчас. Ни остановиться, дабы обнять, ни успокоить словами. Остаётся только одно — бежать вперёд, к госпиталю, хотя уже даже ноги едва слушались, так как в ботинках почти не таял навалившийся и занесённый пургой снег. Алые, редкие капли, расплывающиеся на снегу, тут же исчезали под такими порывами ветра. ❌❌❌❌❌*** — Ну что там?.. — Гоголь обеспокоен за состояние друга, но голос его всё ещё срывается от только-только пережитого стресса; теперь говорить громче шёпота было невозможно чисто физически. — П-прошу Вас, скажите, что с Федей всё будет хорошо… — Ничего прям серьёзного нет, — отвечает медсестра, только-только осмотревшая уже промытые уши так и трясущегося мальчика и аккуратно заматывающая их бинтами, под которыми находились тёплые тряпочки с ватой. — У него немного повредились барабанные перепонки, но никаких ранений осколками нет. Через недельку-другую слух вернётся, возможно, даже полностью. — С-спасибо Вам большое, я Вам так благодарен… — Коля смахивает слезинки, так и бегущие по его щекам, а на лице растягивается улыбка облегчения. — Ох, я могу попросить листочек и карандаш?.. Девушка кивает, дарит мальчику ласковую улыбку и покидает крупную палату, в которой помещались ещё около двух десятков раненых. Феде повезло оказаться расположенным на койке прямо у топки, к которой были протянуты его руки, Коля же сидел на самом-самом краю, заботливо натирая чужие ладошки и согревая их. Достоевский уже даже не плачет, просто молча смотрит на язычки постепенно потухающего пламени, беззаботно играющие друг с другом. Нередко он смотрел на одноклассника, и тот, улавливая всё ещё отчаянный, но уже чуточку спокойный взгляд, ласково улыбался тому, утихомиривая одним лишь этим действием.