Михаил Зыгарь, российский писатель и режиссер, бывший главный редактор телеканала «Дождь», автор бестселлеров "Вся кремлевская рать", «Империя должна умереть», «Все свободны» и большой знаток кремлевского закулисья написал статью в «Нью-Йорк Таймс»: "То, что я слышал о поведении президента за последние два года, вызывает тревогу. Его уединение и недоступность, его глубокая вера в то, что российское господство над Украиной должно быть восстановлено, и его решение окружить себя идеологами и подхалимами — все это создало в Европе самый опасный момент со времен Второй мировой войны. Весну и лето 2020 года Путин провел на карантине в своей резиденции на Валдае. По словам источников в администрации, его там сопровождал Юрий Ковальчук. К 2020 году, по моим данным, он зарекомендовал себя как де-факто второй человек в России, самый влиятельный в окружении президента. Он также является идеологом, придерживающимся мировоззрения, сочетающего в себе православный мистицизм, антиамериканские теории заговора и гедонизм. Похоже, это и мировоззрение Путина. С лета 2020 года Путин и Ковальчук были почти неразлучны, и они вместе строили планы по восстановлению величия России. По словам людей, знакомых с разговорами Путина с его помощниками за последние два года, президент полностью потерял интерес к настоящему: экономика, социальные вопросы, пандемия коронавируса — все это его раздражает. Вместо этого он и Ковальчук одержимы прошлым. В 1990-е годы, когда Путин и Ковальчук впервые встретились, они оба изо всех сил пытались найти свою опору после распада Советского Союза, и страна тоже. Запад, по их мнению, воспользовался слабостью России, чтобы подтолкнуть НАТО как можно ближе к границам страны. По мнению Путина, сегодня ситуация обратная: слаб Запад. Единственным западным лидером, к которому Путин относился серьезно, была предыдущая канцлер Германии Ангела Меркель. Теперь ее нет, и России пора отомстить за унижения 1990-х. Кажется, что рядом нет никого, кто мог бы сказать ему обратное. По словам людей, которые его знают, Путин больше не встречается со своими приятелями за напитками и барбекю. В последние годы — и особенно с началом пандемии — он прервал большинство контактов с советниками и друзьями. Если раньше он выглядел как император, которому нравилось играть на спорах своих подданных, выслушивая, как они осуждают друг друга и натравливая их друг на друга, то теперь он изолирован и далек даже от большей части своего прежнего окружения. Его охрана установила строгий протокол: никто не может видеться с президентом без недельного карантина — даже Игорь Сечин, когда-то его личный секретарь, а ныне глава государственной нефтяной компании «Роснефть». Говорят, что Сечин находится на карантине две или три недели в месяц, и все ради случайных встреч с президентом. «Коллективный Путин» все еще существует: весь мир увидел его накануне вторжения, когда он вызывал высокопоставленных чиновников, одного за другим, и спрашивал их взгляды на грядущую войну. Все они понимали свою задачу и смиренно старались своими словами изложить мысли президента. Это ритуальное заседание, которое транслировалось по всем российским телеканалам, должно было связать кровью всех первых лиц страны. Но это также показало, что Путину совершенно надоела его старая гвардия: его презрение к ним было очевидным. Казалось, ему нравилось их хныканье, как, например, когда он публично оскорблял Сергея Нарышкина, главу Службы внешней разведки, который начал бормотать и пытался быстро исправиться, соглашаясь со всем, что говорил Путин. И вот мы здесь. Изолированная и находящаяся под санкциями, одна против всего мира, Россия выглядит так, будто ее переделывают по образу и подобию ее президента. И без того очень тесный внутренний круг Путина будет только сближаться. По мере того, как число жертв на Украине растет, президент, похоже, упорствует; он говорит, что санкции против его страны — это «объявление войны». Но в то же время он, кажется, полагает, что полная изоляция заставит Россию покинуть большую часть самых неблагонадежных элементов.