Впервые за все время в субботу на Поварских чтениях вспомнила историю прототипа Егорыча из «Зимовки». Я росла рядом с тем самым парком Кусково, на территории которого в том числе был стадион «Фрезер». На стадионе всегда было много детей, и мы тоже ходили гулять туда почти каждый день. Сейчас там всё красивое и сверкающее, а вот в 90-е на стадионе было лысое футбольное поле, одни старинные ворота, ржавые разрушенные трибуны, очень скрипучая калитка без забора и площадка для игры в городки. Ну еще много интересных вещей, на самом-то деле, которых сейчас там нет: огромный почти пустой сундук, решетка, отделяющая лес (за которой, конечно, жили маньяки и цыгане), необъяснимая изба, куда никто из нас никогда не заходил, несколько советских турников и лестниц с камнями под ними, чтобы если упасть, то вспоминать всю жизнь, отличные деревья, изгибы которых я тоже помню до сих пор… Все это разнообразие удивительного хлама охранял Егорыч и ночевал он, вероятно, в той самой избе. И Егорыч был примечателен тем, что всегда охранял, всегда орал и всегда был очень пьян. Еще у него не было зубов, кажется, ни одного. В целом, он был похож на Кащея, худой и с холмистым носом. Мы его с одной стороны боялись, но с другой — вроде бы и нет, потому что орал он всегда, пьян был всегда, но плохого ничего не делал. Еще у него была метла и огромные сапоги, поэтому, когда я перечитываю мое самое любимое стихотворение Хармса «Постоянство веселья и грязи» (которое о мистическом, надличностном опыте, конечно же), то тоже представляю Егорыча. Почему же Егорыч в рассказе «Зимовка» — один из самых любимых моих героев? Потому что однажды в парк мы пошли зимой за несколько часов до Нового года. Мы хотели взрывать петарды, ну или еще что-то такое сделать, так вот на половине пути, на центральной аллее, мы встретили одинокого Егорыча, сидящего на пеньке в сугробе. И именно тогда он показался мне другим: добрым, разговорчивым и очень, очень, очень одиноким, потому что очевидно было, что в зимнем лесу он проведет всю новогоднюю ночь в компании бутылки дешевой водки. Удивительно, что после смерти Егорыча через несколько лет (увы, говорили, что он так и уснул в одном из сугробов) стадион «Фрезер» никто и никогда больше не охранял. А вообще в субботу было вот что, я редко когда делюсь не анонсами, а рассказом о том, что уже прошло, но АСПИР нафотографировал так, что мне нравятся вообще все снимки! Пусть у каждого из нас всегда будет такое сообщество, где много любви и где можно позволить себе быть открытым. Спасибо Гаянэ Степанян 🤍