Прошёл этой тропой, ступай на другую, мудрецы говорят так. Но ведь мы зачем-то идём? Должен же быть смысл в нашей прогулке? Что-то нести, кого-то толкать… Из раздумий меня вырвал десятник, он начал доставать меч, тренировочный, я благодарен ему за это. Но мне не хотелось драться, не хотелось причинять бессмысленную боль, беспочвенную жестокость. Я помог ему достать меч и взял его в руку, десятник удивился, я заметил как расширяются его глаза. Но мне было безразличны его эмоции. Я решил заканчивать, что бы было время погрузиться в спокойствие. Я впервые применил силу, направив клинок остриём вниз, резко воткнул его в пол зала. Я наблюдал как по деревянному клинку бегут трещины, как поверхность пола вспучивается, но это было не важно, меч входил в пол, погружаясь всё глубже и глубже. В какой-то момент край начал чернеть и это расползлось всё шире и шире, но я знал, ничего страшного не случится. Десятник подносил руку к боевому, я чувствовал его уверенность, вот только страх рос и рос быстро. Нужно было успокоить его. Я аккуратно погладил его, как старого друга, как важного для меня человека. С максимальной бережностью, я кончиком пальцев взял кисточку пояса и потянул на себя, подобно стреле, пояс не желая продаваться начал вибрировать пуская волны по своей длине. Но я был настойчив и освободил десятника от длинного куска ткани, помог завести ему руки за спину и он плавно стал опускаться, может быть, я сделал что-то не так, но десятник начал падать. Так тому и быть, решил я и захватил остатком пояса ещё и ногу. Мимо проплыла ещё  одна стрела, она не представляла для меня угрозы, я лишь подвинул плечо, пропуская её. Но стрела напомнила про лучников. С ними тоже что-то нужно делать. Я выпрямился и заметил, что ко мне уже направляются три боевых снаряда, причём один мог навредить свите князя, мне бы не хотелось такого. Но мне было интересно проверить пластичность стрел. Я взял одну и попробовал согнуть, медленно, но она придавалась, я чувствовал как она нагревается, как волокна дерева изгибаются под давлением моих пальцев. Завязать узлом, не получалось. Первая стрела сломалась, я не смог удержать целостность, а вот вторую мне удалось согнуть кольцом, уперев остриё в оперенье. Играть с третьей стрелой я не стал, лишь вновь перенаправил в того третьего лучника, что мне не понравился. Нужно было что-то  делать с их телами. Я обошёл  первого кругом и не придумал ничего другого, как отнять лук и надеть его обручем на него. Разумеется, аккуратно вынимая другое оружие и откидывая в угол. Второму я порвал тетиву, пока отбирал лук, поэтому пришлось выдумывать что-то иное. Снять рубаху аккуратно не получилось, она рвалась под моими пальцами, но даже того что осталось, хватило что бы связать ноги и руки. В этот раз, учитывая опыт, мне удалось не уронить соперника. А вот с третьим, я и не собирался церемониться. Хотелось вырубить его ударом, но я опасался переборщить, убивать, точно не входило в мои планы. Я сорвал с него всю одежду, видя как некоторые клочки немного режут ему кожу, уже бережнее приподнял его, он оказался на удивление лёгким, и отправил в полёт. В одном из углов зала лежали какие-то тряпки. Уже собирался заканчивать это представление, но заметил, оружие которое я отбрасывал от бойцов, медленно входят в стену, да, я их отбрасывал не щадя и не думал что с ним будет. Вот только и этот бедолага может пострадать. Пришлось корректировать его полёт, укладывая его аккуратно. Всё, теперь можно заканчивать. Я спокойно прошёл по залу, заметив что сопротивление воздуха стало меньше. По пути взял боевой меч десятника и приблизился к князю, окружённого охраной, встал на одно колено и поднял меч, вытянув руки на которых он лежал над склонной головой. Мне оставалось только ждать, поворот это моей тропинки или неожиданный обрыв, в который я сам же и прыгнул.