Из-за учёбы я почти не успеваю ничего ни писать, ни рисовать; работу над фанфиком, зарисовками и любыми полноценными работами отложена как миниум до конца месяца. Как некоторые из вас заметили, канал уже покинули пару человек; может быть из-за отсутствия тут частых работ.
Пока нашёл свободную секунду сделал скетч с сероволками; буду очень рад и бесконечно благодарен репостам или показу рисунка в других каналах с указанием автора. (т.е меня)
Пока готовился к зачёту по истории, вдохновился Балдуином IV Иерусалимским и решил нарисовать вам такого вот Сергея - Птицу. Возможно в будущем по этому арту я напишу зарисовку.
Олег с силой захлопывает книгу, словно во всем был виноват её несчастный главный герой, живущий свою жизнь в сценарии писателя, читая который бывший военный отчаянно искал отвлечение от суровой реальности, и откладывает книгу на стол рядом.
Нет, суровость реальности заключалась не в болящем от мелких порезов бритвы лица и маленьких шрамов на коже головы, где короткие волосы ёжиком только начали отрастать заново, вовсе не в дешёвой последней сигарете, режущей легкие и глаза противным дымом, не в свежих шрамах, покрытых бинтами, а в том что его единственный близкий человек, его лучший друг и по совместительству человек, с которым он был готов идти через все ужасы сирийских песков, тот, кто делился с ним провизией и даже во время плена говорил "похер, прорвёмся" - был безвозвратно мёртв, и это было сугубо его виной.
Это Олег не был достаточно смел чтобы броситься следом за товарищем и угодить с ним в плен вместе, чтобы хотя бы выстрадать вдвоем и умереть тоже, это Олег был слишком напугал и слишком много думал о своей собственной безопасности когда проигнорировал чужой крик собственного имени перед тем, как Дракон был оглушён гранатой, взорвавшейся в опасной близости, это Олег стоял в ступоре и разрывался между спасением себя или спасением своего лучшего друга и выбрал первый вариант.
В одинокой серой квартире было холодно из-за отсутствия отопления в жилищном комплексе как таковом. Где-то на столе догорала керосиновая лампа и лежал открытый, но не тронутый сухпаек; после долгого времени нахождения на горячей точке, к другой еде привыкнуть было практически невозможно.
Несмотря на голод, в горло не лезло даже ломтика сухаря с дешевым паштетом неизвестного состава. Он уже избавился от служебной рубахи, оставшись в майке, но дальше его сил просто не хватило, когда он так и уселся за стул в серой и мрачной кухне, где все цвета словно приобрели пастельно выцветший оттенок, так и не сняв с себя даже чёрных берцов, держа в окаменевших пальцах маленький листок-визитку, которую ему при первой встрече в Сирии дал Вадим: в ту ночь Вадим весь день его раздражал, а потом засунул бумажку со своим гражданским номером в чужой карман, сказав мол когда вернёмся на гражданку - обязательно позвонишь и напишешь.
Но он не напишет и не позвонит: просто некому. Бумажка тускло карамельного цвета со следами засохшей крови приобрела лёгкие мокрые пятна, когда первые две слезы упали вниз из тёмных глаз.
Глаза щипало, грудь сжимало. Душа болела, хотелось волком выть, исчезнуть и просто испариться, лишь бы этого не чувствовать. Какой вообще смысл был возвращаться, если здесь его никто не ждёт.
— Вадик. — вырывается само собой, как еле слышимый шёпот, едва шевеля губами. Сейчас Олег бы отдал всё чтобы услышать нахальное "Поварёшкин". Но ему никто не ответит.
Но какие "они"? к нему и Сергею больше нельзя было применить местоимение "мы", отныне они чуждые и незнакомые друг другу люди, которых больше ничего не связывает.
Самое сложное - отпустить. Раньше у Олега никогда не было проблем с этим - на его глазах и руках умирали самые близкие люди, друзья, он видел сотни трупов и смертей в самых разных формах, но почему-то эта потеря стала для него самой сложной. Даже, если Сергей не умирал, а просто ушёл: для Олега, Сергей был мёртв.
Для Олега, Сергей был мёртв в его сердце: и это осознание холодом обдувало уязвимое в этот момент сердце, которое могло рассыпаться на ледяные осколки в любую секунду. Но всё же, национальная часть его понимала: Это конец.
Иногда его разум посещали мысли о Сергее, и он мог думать о возвращение назад, но затем сам себе давал пощёчину: он не ребенок. Ошибки сделаны - ты должен на них учиться и жить дальше, не совершая их снова.
Его чувства полностью угасли, он отпустил. Но он не был уверен, через какое время сможет кого-то полюбить снова: в его жизни появился новый друг и человек, внешне очень похожий на Сергея, обладающим схожим характером. В его жизни всё потихоньку стало налаживаться, вставать на свои места. Скоро будет новый год, и всё это останется здесь, в прошлом — в прошлом, куда он больше никогда вернётся, и куда больше никогда не посмотрит, чтобы обернуться.
ʙ ɯуʍᴇ ʙᴇᴛᴩᴀ зᴀ ᴄᴨиной, я зᴀбуду ᴦоᴧоᴄ ᴛʙой. и о ᴛой ᴧюбʙи зᴇʍной, чᴛо нᴀᴄ ᴄжиᴦᴀᴧᴀ ʙ ᴨᴩᴀх. и я ᴄходиᴧ ᴄ уʍᴀ, ʙ ʍоᴇй дуɯᴇ нᴇᴛ боᴧьɯᴇ ʍᴇᴄᴛᴀ дᴧя ᴛᴇбя. — ᴋиᴨᴇᴧоʙ.
Олег редко ощущал сильные эмоции или чувства: пустота внутри была куда более привычной и родной, чем редкие вспышки раздражения. Но появился один человек, который сумел его заставить ощущать тепло и нежность — Сергей. Это была первая любовь в его жизни. Что-то искреннее и настоящее, что-то взаимное. Но Олег понимал, что они не смогут быть вместе: он хотел для Сергея всего самого лучшего и хотел для него безопасности, в которой Олег не находился из-за своей работы и своего местоположения. Поэтому, в один вечер Олег соврал, что у него есть девушка, на что получил настоящую истерику: Сергей говорил надрывно, до хрипа повышая октавы от эмоций, спрашивал какого черта, почему Олег так поступил, и чем она была лучше него: лучше? красивее? умнее? любила его больше или лучше интересовалась им? В итоге, истерика закончилась и Сергей быстро покинул комнату и саму квартиру. Вина неприятно грызла душу, с каждым разом отрывая всё больше лоскутов от материи. Хрустящие под ногами жёлтые и оранжевые листья, закат и восход солнца напоминали ему о копне рыжих волос, которые было так приятно пропускать между пальцев, гладить и зарываться кончиком носа, чтобы вдохнуть приятный аромат, наполнить лёгкие чужим запахом. Сверкающая от солнечного света поверхность воды напоминала глаза цвета чистого лесного озера - глаз холодного оттенка, в которых теплилась любовь, глаз что смотрели на него с такой нежностью, что хотелось плакать. Напоминало о Сергее почти всё, что его окружало: люди с похожими чертами лица, манерой речи или цветом глаз. Олег ловил себя на мысли о том, что думает о нём куда чаще, чем должен как человек, который самостоятельно вынудил Сергея уйти и попутно разбил ему сердце на миллиарды осколков. Теплые чувства наоборот, казалось, лишь пуще распалились ярким пламенем — нужда в Сергее стала почти невыносимой, и в одну позднюю ночь, не выдержав, он набрал номер своей любви и высказал ему всё что думал, всё что чувствовал и умолял вернуться к нему, дать ему второй шанс, признался что соврал на счёт девушки и никогда не был счастлив с другим.
Сергей его выслушал - но Олег заметил что на него больше не смотрят глазами полными нежности и любви, ведь в серых бриллиантах начали отражаться крупинки сомнения, боли и тоскливой любви, такой, какую ощущают друг к другу вынужденно разошедшиеся бывшие, по прежнему любящие друг друга. Олег делал всё, что было в его силах на то время - дарил подарки, пробовал себя в творчестве, чаще разговаривал и пытался применять привычное "жаным", ответом на которое раньше был теплый взгляд и ответное "жан", которое теперь сменилось на безразличный и слегка колкий ответ к общему контексту с игнорированием вводного слова. У Олега неприятно болело сердце от этого холода в свою сторону, но он понимал, что должен был прилагать больше усилий чтобы вернуть расположение любимого. Но со временем, это начало его раздражать, пока не появилась ненависть - она смешалась с любовью, образовав опасный и ядовитый на вкус коктейль. Сергей тоже его ненавидел и любил одновременно: они не могли друг друга покинуть, но и не могли оставаться рядом. Постоянные ссоры и конфликты, слова "я ненавижу тебя!" которые звенели в ушах для обоих партнёров, наличие в картине третьего лица, с которым Сергей успел сблизиться за время отсутствия Олега, сложный период в жизни последнего — всё это лишь подливало бензина в горящий огонь ненависти, любви, тоски и чего-то ещё, что нельзя было идентифицировать.
История достигает апогея: Сергей оставляет сообщение на его номер о том, что им лучше разойтись окончательно и больше не приходит и не звонит. Наступает конец их истории, что писалась дольше полугода. Они так и не дождались нового года, который раньше хотели отметить.
