Добродетельные выдры У современных натуралистических этиков добродетели есть список любимых животных, на примере которых они иллюстрируют естественность морали и добродетелей для социальных существ. Обычно туда включают разных приматов, волков и дельфинов. Но этики добродетели не столь часто вспоминают про выдр, тогда как эти очаровательные зверьки — идеальный источник иллюстраций для натуралистических теорий морали. Есть несколько видов выдр, из них особой социальностью отличаются морские. Чаще всего морские выдры обитают в небольших группах, при этом следы иерархических отношений в таких группах отсутствуют, а новичков встречают добродушно. Стычки между морскими выдрами — дело редкое, да и по отношению к другим видам выдры миролюбивы. Пока выдры спят, они держатся за руки, чтобы их не унесло течением, а мамы-выдры держат детёнышей у себя на груди. Мамы-выдры вообще очень сильно привязываются к своим детёнышам и ради них готовы расстаться с жизнью. Да и не только к своим детёнышам выдры привязываются, бывают у них и случаи усыновления. Выдры не только социальные, но и очень умные животные. Выдры — один из немногих животных-неприматов, которые используют орудия труда. Так, многие выдры хранят в кожных складках понравившиеся им камушки, чтобы разбивать ими моллюсков. При этом когда речь идёт не о любимых камушках, морские выдры не демонстрируют собственнических настроений: территорию для охоты выдры воспринимают как общую. Речные выдры отличаются чуть более локкеанскими повадками, метят территорию и бывают более агрессивны в выяснении отношений друг с другом. Но и для них конфликты с сородичами или другими видами скорее нехарактерны. А ещё речные выдры моногамны, и по некоторым свидетельствам отцы участвуют в воспитании потомства. Вообще все виды выдр довольно игривы и часто занимаются какой-то активностью, вроде строительства водных горок, чисто ради веселья. Это этологические особенности примечательны, потому что в них легко узнаются в зачаточной форме те характеристики, которые натуралистические этики добродетели связывают с естественностью морали. На это, однако, можно возразить, что даже если у выдр есть какие-то склонности к социальному поведению, это ещё не повод как-то связывать такие склонности с этическими добродетелями. Ведь последние кроме склонностей требуют ещё практической мудрости, а та — какой-то степени рациональной агентности. И выдры, сколь умны они не были бы, не похожи на полноценных рациональных агентов, которые в своей деятельности руководствуются не просто склонностями, а основаниями. Полноценной этике действительно не обойтись без какой-то минимальной рациональности. Но это не повод отказывать выдрам и другим социальным животным в некоторой прото-моральности. На самом деле, у нас нет другого выбора, кроме приписывания животным некоторых прото-моральных склонностей, если мы хотим вписать этику в натуралистическую картину мира. Для последней важную роль играют антиэмерджентистские соображения, выраженные в латинской фразе Natura non facit saltus («природа не делает скачков»). Было бы странно и необъяснимо, если бы способность к реагированию на моральные соображения просто резко возникла на каком-то этапе эволюции. Она должна иметь какие-то эволюционные корни в природе наших более примитивных животных предков. Но это также значит, что какую-то зачаточную форму этой способности должны иметь и другие животные нашей планеты и не только приматы. Поэтому пример выдр должен быть интересен для всех, кто хочет выстроить этику, не выходя за пределы натуралистической картины мира. Можно задаться вопросом: но почему бы нам не выйти за эти пределы? Хороший ответ нам известен.