Некий незадачливый диакон, пребывавший в сане не слишком долго, имел большие проблемы с церковным чтением. Особенно он спотыкался о произношение обильных в церковно-славянском языке согласных. Если их встречалось много, он пугался и, вероятно, от страха, начинал путать местоположение слогов. Этот язык был настолько ему непонятен, что диакон даже не пытался в него вникать. В лучшем случае он бессмысленно тараторил написанный в служебнике текст, в худшем — бубнил с остановками и ошибками. На одной из служб по какой-то причине отсутствовал второй диакон собора. Обязанность в положенный момент выносить Евангелие легла на того самого диакона со склонностью к дислексии. Протодиакон, знавший о проблеме и волновавшийся за внешний облик богослужения, предложил собрату «прорепетировать сегодняшний прокимен». На что диакон обиделся. Как и многие люди, имеющие проблемы с «внешним функционалом», незадачливый диакон считал «внешнее» не главным и планировал добирать «внутренним», т.е. своей духовной составляющей, которую, сказать по правде, собратья за ним также не замечали. Смирённый таким ответом протодиакон не стал ничего доказывать и шуметь. Он отошёл на своё место и приступил к прямым обязанностям. В оное время незадачливый собрат правильно взошёл в алтарь. Он правильно поклонился из алтаря предстоящему. Правильно приложился к престолу. Правильно вышел царскими вратами на солею с Евангелием. Обнадёживающе было и то, что диакон подготовил себе шпаргалку и, держа Книгу, перед глазами имел зажатый большим пальцем чётко прописанный текст предстоящего возглашения. — Прокимен, глас 4, — возвестил он. — Воскресни́, Го́споди, помози́ на́м, и изба́ви на́с И́мене Твоего́ ра́ди. Хор вторил солисту. Протодиакон напряжённо вдохнул и задержал дыхание, как бы боясь спугнуть хорошее начало младшего собрата. Следующий положенный стих был фонетически сложнее. В «Бо́же, уши́ма на́шима услы́шахом, и отцы́ на́ши возвести́ша нам» было так много слогов с шипящей «ш», что протодиакон, всё ещё не смевший выдыхать, мысленно взмолил небеса об успехе возглашающего. Именно из-за этого стиха протодиакон и предлагал собрату несколько раз произнести прокимен в алтаре. Но на сей раз небеса презрели молитву одного, чтобы проучить гордыню другого. — Боже... — возопил диакон после хора. — Ушима-мана... Ушина-манамана... Шина-мана... Наши воши-нама... Бедолага произносил чем хуже, тем громче... Бордовые от смеха отцы, хоть и не хохотали открыто, всё же не скрыли от народа своего конфуза. Диакон всё пытался добить злополучный стих. Непрестанно комплектуя «на», «ши» и «ма» в самые невообразимые конструкции, он продолжал превращать священное время евангельского чтения в абсурдную трагикомедию, пока протодиакон не громыхнул: — Хор!!! Эхо, опустившееся на всех присутствовавших, придавило и возвратило их к богослужебной серьёзности момента. Хор перекрыл беспомощные вопли диакона-псалмопевца и прекратил всеобщее мучение. #фольклор