Вэш похоронил друга. Своими руками захлопнул крышку гроба. И несколько долгих минут он просидел перед ним неподвижным изваянием. После встал, сходил за гвоздями и молотком… На первом и на каждом последующем вколоченном в крышку гроба гвозде ему казалось, что он вколачивает их себе в голову. Тук-тук-тук… На четвертом он остановился. Посмотрел на свои ладони. Его руки бьёт мелкая дрожь. Но ни единой слезинки так и не пролилось по дорогому человеку. Один только тусклый взгляд выдавал горькую утрату, но и тот умело скрывался за оранжевыми линзами. Вэш поднялся, потерянными глазами обвел полупустую комнату. Крупно вздрогнул, когда вновь уронил свой взгляд на гроб. Ах, да, гроб. В гробу лежит мертвец. И этот мертвец — его друг. Вэш, стоя на нетвердых ногах, все смотрел и смотрел, смотрел и смотрел на него. До головной боли, до неприятной мути перед глазами, до тошноты. Молоток оттягивал руку. Тянул его к земле. «Лечь бы рядом», — вдруг подумалось Вэшу. Но Вэш оттолкнул от себя манящую мысль. Так далеко, как только мог. *** Закат. Солнце побагровело у горизонта, а в зените разлилась вечерняя синева. Вэш слабо улыбнулся на прощание перед могилой друга. Как жаль, что у него не получилось улыбнуться Вульфвуду раньше — ещё тогда, когда тот просили об этом приникшими к коньяку губами. Теперь уж поздно. Поздно сожалеть. Ведь Каратель уснул вечным сном.