Чарующая красота Хеди Ламарр открыла новую главу в истории кино, в истории наших представлений о женской красоте, которая, как кажется, способна излечивать душу. За ней на небосклон кинематографа взойдут Вивьен Ли (хотя я и не любитель ее «карамельной» стилистики в «Унесенные ветром», кстати, первого цветного фильма, 1939), и Элизабет Тейлор, и Софи Лорен. Но первой в этой картотеке звезд была, как представляется, именно Хеди Ламарр. Ее мечта осуществилась, она, еврейка по национальности, вырвалась из Европы и надвигающейся катастрофы войны. Однако она вероятно быстро поняла, что американская киноиндустрия конца 1930-х была, парадоксальным образом, далека от собственно киноискусства. Хеди играла в каких-то странных, «картонных» фильмах, всегда с идеальной укладкой ее роскошных волос. Это были самоповторы, некие «кукольные» съемки. Хотя часто партнерами Хеди Ламарр были знаменитые артисты. Здесь следует упомянуть «Приходи со мной жить» (1941) с замечательным Джеймсом Стюартом, которого мы знаем и любим по его великолепным работам у Альфреда Хичкока (в том числе, «Головокружение», «Окно во двор» и др.). Возможно я слишком строг, еще не успев просмотреть все киноработы Хеди Ламарр 1940-1950-х. Однако магии кино там, как кажется, уже не было. Было бы несправедливо назвать Хеди Ламарр актрисой одной роли, но ее великое кино – «Экстаз» осталось единственным и непревзойденным. Хеди Ламарр прожила длинную жизнь. В ней были и успех, и одиночество, разочарования, и даже научные открытия – в 1942 году, Хеди, всегда увлекавшаяся техникой, запатентовала устройство, позволявшее особым образом шифровать код подводных торпед и информации вообще. Но поражает другое. Две юные актрисы, которые, как кажется, должны были силой индустрии быть вознесены на вершины успеха и реализации их таланта, их драматического дарования и их женской красоты, у каждой из которых дебютом было великое кинополотно, вынуждены были пребывать многие годы в нищете и забвении, как Луиза Брукс, или скрываться под единственной маской, заточенные вне творчества в одном образе, как Хеди Ламарр. На рубеже 1920-1930-х гг это было столкновение двух миров - дозвукового кино эпохи ар-деко и образов, уже открывающих эстетику 1940-1950-х. А ведь тогда эти работы – «Ящик Пандоры» и «Экстаз» разделили всего 4 года.