​​Чонгук в последний раз стряхивает пепел с сигареты, пока в прострации и полном умиротворении наблюдает за окружающим его миром: серые дома с серыми людьми и с такими же серыми солнцем и небом простираются в горизонте одним за другим — прекрасная и уродливая обыденность, серая, впрочем, как и он сам. Как и все они.