Кстати, на одном из паблик-токов осознал довольно интересную вещь о российских видеоиграх. Дело в том, что их генезис лежит в довольно странной логике - логике минимального различия. Нужен World of Warcraft, но «наш», «русский», тот же Fallout, но только «наш», Need for Speed, но тоже «наш», и так далее. Это как феномен русификации (я предлагаю отличать русификацию от локализации, хотя исторически эти термины нередко использовались как взаимозаменимые). Локализация - это перевод на русский язык (сейчас не буду обсуждать причины его плохого качества). Русификация - творческая адаптация, меняющая иностранные имена на привычные для российского игрока, разбавляющая диалоги отсылками к русской культуре и российской повседневности (которых в оригинале, конечно же, не было), добавляющая российскую музыку и так далее. Лично я считаю, что именно русификация дала мощнейший толчок к появлению российского рынка видеоигр (так как только-только появившиеся издатели смекнули, что вместо того, чтобы стараться творчески русифицировать чужие игры, которые уже продаются на рынке, проще начать создавать свои; запрос на это был очевиден). И вот что здесь интересно: вместо того, чтобы быть чем-то само собой разумеющимся, «наша» игра пускается в поиски самой себя. Несмотря на запрос, никто на деле не понимал (да и не понимает), что означает это странное слово «наша» (ну кроме очевидных вещей типа места действия). В этом смысле российские видеоигры (явно или неявно) тяготеют к эссенциализму. Как и игроки, которые всегда могут сказать, что они ждали «нашу», а получилась недостаточно «наша», какая-то не та. И это лишь один важный момент. Ведь есть еще. Например, явная тяга к постапокалипсису (что кажется легко объяснимым, учитывая постоянно прерывающуюся историю - сначала падение Российской империи, затем СССР, в ситуации краха которого себя обнаружили первые российские разработчики). А также копание в истории с попыткой ответить на вопрос «Кто мы?» (важная деталь: нередко этот поиск уходит в языческое, дохристианское прошлое, пытаясь как бы увидеть и вскрыть другой путь, по которому Россия не пошла).