Доносчиков развелось много и борьба с ними – важный элемент для нормализации общественной жизни. Поэтому не согласен с главой ОП РФ Валерием Фадеевым, который считает, что «в России нет роста числа доносов», мол всегда были уголовное дела по сказанному в частных разговорах, но «радоваться тут нечему и все оказывается в публичном пространстве. «Ну какой рост? Было два дела, а стало три — это рост? Нет. Роста доносов нет», — считает он. Но это вовсе не так. Как минимум история одной россиянки горядщейся тем, что она написала 764 доноса, говорит об обратном. Тут целая эпидемия. В президентской кампании «Новых Людей», кстати, был большой раздел про борьбу с эпидемией доносов. Для России эта проблема существует не понаслышке, так как при Сталине доносы стали инструментом борьбы между чиновниками, соседями и даже просто незнакомыми людьми. Так ненавидимый турбо-патриотами Довлатов же верно написал, что «кто то же написал 4 миллиона доносов?». Повторения этого не хотелось бы. К тому же, для нашей культуры донос – это еще и не по понятиям, как говорится, стукачество. В свое время Кремль в лице Пескова говорил, что знает про это мало (хотя сам пресс-секретарь и отметил, что тоже – против доносчиков). Яркий пример – библиотекаршу увольняют по доносу, так как у нее мол много иностранной литературы, на людей пишут заявления из-за цвета их одежды, в Ярославле по доносу отменяют спектакль, а ранее – сажают режиссёра спектакля, людям не нравятся названия ресторанов – донос, ну и вообще, появились профессиональные доносчики. Профессиональные доносчики появляются в среде ученых, журналистов, да всех вокруг. «Требую провести проверку такого-то и признать его…», - пишет какой-нибудь мелкий заштатный деятель, облизываясь на возможности примкнуть к чужим бюджетам, жонглируя словами «враг», «предатель», «агент». Борьба с эпидемией означает, что доносчик должен быть готов разделить ответственность со своей потенциальной жертвой. Первая плеть, как известно. Например, 100 часов принудительных работ для доносчиков, в том случае, если это не реальное сообщение об угрозе, а именно мелкое стукачество. Такой подход очень выпукло отражает отношение россиян к этому сорту людей. Постоянные угрозы расправой над инакомыслящими, постепенно переросли в угрозы всем подряд. Так что тут действует старое правило: «когда они пришли за мной, некому было меня спасти». Кстати, проблема это не только наша. В США временем доносчиков считается «эпоха Маккартизма», когда с большим энтузиазмом в рядах американских элит искали коммунистов и русских шпионов. Даже байопик-блокбастер про Оппенгеймера рассказывал про то, как гениальных ученых пытались подставить и съесть чиновники от науки. Но сенатор МакКарти плохо кончил – забытый и призираемый обществом он умер от цирроза, а его имя с тех пор стало нарицательным. Настоящий враг не тот, кто позволяет себе свободно высказываться, а кто ради личной выгоды пытается избавиться от конкурентов. Просто потому, что они лучше него, а значит занять их место можно только тогда, когда они исчезнут.