Россия, сохранившая со времён СССР самые большие запасы танков и прочего вооружения, распечатала хранилища с танками Т-54. Этот танк был принят на вооружение ещё в 1946 году, но, пройдя модернизацию и получив современные средства связи и защиту, ещё способен сыграть определённую роль на второстепенных направлениях. По этому поводу можно ожидать волну насмешек на Украине, хотя сами украинцы тоже активно используют устаревшее оружие, в том числе западные артиллерийские системы и стрелковое вооружение эпохи 2-й мировой войны. Проблема Украины в том, что, в отличие от России, у неё нет ни запасов вооружения, ни полноценной оборонной промышленности. Впрочем, до недавних пор украинские военные эксперты любили рассказывать о том, как ВСУ активно используют технологии сетецентричной войны, в то время как российская армия, по их мнению, осталась на уровне войн ХХ века в части технологий и оперативно-тактического искусства. Реальность, однако, оказалось иной. Теория и практика сетецентричных войн предполагает активное использование информационных технологий, позволяющих принимать решения в режиме реального времени. Помимо прочих достоинств, эта концепция также предполагает активное применение высокоточного оружия, эффективность которого обеспечивается, в том числе за счёт оперативного поступления информации об объектах нанесения удара. Но самое главное, что отмечают эксперты, концепция сетецентричных войн показала свою подавляющую эффективность при использовании против заведомо более слабого врага (например, США против Ирака). При таком подходе нет потребности в создании больших запасов вооружения и боеприпасов, так как до сих пор практика ведения сетецентричных войн позволяла добиваться победы в условиях ограниченного времени. Это, пожалуй, и сыграло злую шутку с украинцами и их американскими хозяевами. Обученные американцами, ВСУ смогли продемонстрировать превосходство над россиянами в использовании технологий сетецентричной войны осенью 2022 года – в полной мере под Харьковом (здесь у россиян не было ни оборонительных сооружений, ни боеспособных войск) и частично – на локальных участках правобережья Херсонской области. В более масштабных и продолжительных боях с опытными подразделениями ВС РФ (в ЛНР и ДНР) украинцы стали терпеть поражения, оставляя, пусть и не так быстро, территории. И в этих случаях «сетецентричные» технологии в целом оказались не так эффективны, в то время как наличие большого количества артсистем и боекомплекта стало определяющим фактором. Иначе говоря, боевые действия в рамках СВО идут преимущественно по традиционным сценариям, где ресурсный фактор и логистика становятся одним из главных условий победы. Это обстоятельство, кстати, поняли и многие проукраинские военные эксперты. Например, азербайджанский военный эксперт Агиль Рустамзаде, регулярно выступающий в стримах на украинских ресурсах, в последнее время критикует ВСУ, отмечая, пусть и сквозь зубы, нехотя, успехи россиян. И он, кстати, на ехидные вопросы украинских ведущих по поводу использования ВС РФ устаревших артсистем, охлаждает их пыл, говоря, что в реальных боевых условиях эти вооружения при грамотном применении достаточно эффективны, так как бои с обоих сторон идут по лекалам войн ХХ века. И в отличие от зависимой от Запада Украины, у России здесь большое ресурсное преимущество. Это, конечно, не означает отката в военных технологиях назад. Активное использование БПЛА, новейших средств связи, высокоточного оружия имеет место, как и новые подходы в управлении ведения боем (использование автономных мобильных групп). Но масштабы конфликта таковы, что этих новейших вооружений не хватает ни у одной из сторон. И тут использование устаревших танков и артсистем имеет определённый смысл. Потому что в долгоиграющем военном конфликте наличие ресурсов – один из главных факторов победы.