— Малышка, — прошептал с предельной нежностью, наклонившись к лицу и легко мазнув губами по щеке, — ты сводишь меня с ума! — она зажмурилась, пустив на волю ещё одну соленую дорожку, которую он слизал языком.
Непослушные пальцы сдавили его плечи, собрав ткань рубашки в кулачки. Гермиона потянула её от себя, услышав треск материи, но Тео не отодвинулся, а наоборот прижался ближе, обвив её талию кольцами рук. Он чувствовал бешеные удары её сердца, слышал шумное, взволнованное дыхание, ощущал боль от её ногтей на плечах… и захотел ещё. Малышка не отвечала на вопросы, но он знал, что эхо его слов стреляло по её ушам, усиливая связь с реальностью, а именно — с ним. От Тео она не смогла бы сбежать или скрыться.
На секунду или две Тео предположил события, где малышка успешно сообразила что к чему, и… перед глазами появилась она, такая разгневанная и ненавидящая его до глубины души, сводящая с ума одним лишь пылким взглядом, грубой хваткой на затылке и неистовой возбуждающей фразой вроде — покажи, как сильно и одержимо ты меня хочешь! О Мерлин, он бы доказал ей всеми возможными способами, начиная от практики тантрического секса и заканчивая смертельным падением с небоскреба во имя любви, а Грейнджер в ответ удовлетворенно засмеялась бы, дерзко наклонив его голову к своей истекающей вагине.
Помяв бока с обеих сторон, он направил руки вверх, медленно погладил рёбра и приложил ладони к груди, очертив большими пальцами нижние контуры. По привычке действовал синхронно, чтобы удвоить приятные ощущения от прикосновений к её телу. Тео был уверен, что каждый палец, прикасаясь к мягкости, обретал личный бодрящий импульс, который передавался по рукам и, соединившись с остальными, доходил до сердца, наполняя его нестерпимым жаром и зарядами тока.
Гермиона задышала в ускоренном ритме, когда кончик палочки прошелся по коже, надавив на скулу. Она забилась кулачком, который вскоре оказался в капкане его руки. Тео бегло осмотрел открывшийся вид. Соблазнительный ангелочек сидел перед ним с раздвинутыми ногами, влажной киской и напряженными сосками, поблескивающими от слюны, по ложбинке стекала капелька пота, а живот подрагивал так же часто, как и грудь из-за тяжелого дыхания.
Она, беззащитная и беспомощная, как никогда была открыта для него. Её пальцы, сжимающие его рубашку, её голос, срывающийся на невнятную речь, её обольстительное тело, израненный разум и влекущая душа — совершенство, доводящее до блаженного экстаза.
Гермиона хотела лишь одного — чтобы кошмар наконец-то закончился. Она готова была убить себя, только бы сбежать от клыков безжалостного зверя. Ей стало абсолютно всё равно, как он это сделает.
— Сделай так ещё раз, — он смотрел на неё из-под полуопущенных век и приблизился к лицу, — ты очень горячая, детка, я часто вспоминаю наш первый раз, а ты?
