Но всё это человеческое, слишком человеческое. Это пена прошла. Владимир Ильин сам сознавал свои недостатки и немощи, к примеру, преклоняясь перед примером Флоренского как недосягаемого идеала мыслителя, человека и исповедника. Но остались в памяти народной - Ильин как инженер и физик, как историк естественнонаучных знаний в России (яростно споривший с западными историками, защищавший приоритеты русских ученых в изобретениях), как апологет русского Киева и Малой Руси, как опытный преподавать православного богословия в Париже с 40-летним стажем, как литературовед необычайной тонкости наблюдений над русской классикой XIX века, как композитор (Ильин написал три симфонии, две оперы, писал романсы). Потрясающе интересны и евразийские статьи Ильина 1927-1934 гг., при всей их немногочисленности. Его бешеная ненависть к коммунистической идеологии в другом авторе могла бы вылиться в бесплодную злобу, но В.Н. Ильин повернул ее творчески, обратил острие этой ненависти на истоки русского левачества и революционности в XIX веке, на наследие Белинского и Чернышевского, и посвятил сотни страниц разгрому нигилизма и философского материализма как главной причины создания внутри России массовой антироссийской интеллигенции, десятками лет травившей консерваторов и государственных людей. По сути дела, Ильин-литературовед исправлял вывих и либерально-эмигрантской, и советской "историй русской литературы", железной метлой вычищая из нее оценки западников и нигилистов. Ильин-философ, уничтожающе раздавивший материализм в биологии и физике, реабилитировал в русской мысли аристотелевские подходы, местами близкие феноменологии, хотя свои гениальные догадки он облекал порою в шизофреническую форму, увы, столь типичную для русского археомодерна. В общем, Владимир Ильин (1891-1974) - это был такой своеобразный человек-фейерверк, энциклопедист, мастер-недоучка на все руки, который делал всё и сразу (а значит, в основном плохо, но много, и потому успел сделать кое-что действительно ценное и полезное).