Полгода назад у меня на Бусти была опубликована расшифровка первой лекции из цикла «Введение в философию». Настала очередь второй. Обе лекции по 28 тысяч знаков. Суммарно 16 страниц 12 кеглем. Как и в прошлый раз, публикую спойлер (со спойлером первой лекции можно ознакомиться здесь). «Самое главное, что нужно понимать касательно философии: с самого начала она реализовывалась (и сейчас продолжает реализовываться) в языке. Мыслить означает проговаривать – вслух или про себя, устно или письменно. Заниматься философией означает оттачивать формулировки, чтобы то, что мы говорим, соответствовало тому, что мы думаем». «Я противник идеи, что у философии имеются какие-то вечные вопросы, какой-то корпус изначально данных философских проблем. Напротив, философия – это умение задавать вопросы так, чтобы они зазвучали как вечные и предельные». «Задачей философии становится поиск той самой предельной реальности, которая должна быть равна самой себе, то есть не должна содержать в себе ничего постороннего, никаких примесей. Если стол, то такой, что все другие столы меркнут. Если правитель, то такой, что все остальные правители сразу и не правители вовсе. Именно это и есть эссенциализм». «Работая с такого рода предельностями, философы открывают иерархичность бытия. Ведь если есть Дождь, который действительно дождь, то есть и различные дожди, более или менее этому Дождю соответствующие. Что-то оказывается ближе к вершине (А = А), а что-то – дальше от нее. Главное здесь то, что принципом упорядочивания и иерархизации как раз становится сущность (именно она, в итоге, мерило всего)». «Суть парменидовского жеста в том, что через понятие бытия удается попасть в само бытие, то есть выйти за рамки мышления. На первый взгляд, это парадоксальная вещь, однако Парменид настаивает: удерживая в мышлении понятие бытия невозможно промахнуться мимо бытия (уже непонятийного). Именно так выстраивается тождество бытия и мышления (что, в свою очередь, обосновывает саму возможность философии; ведь если мышление не может быть тождественно бытию, то тогда философ просто не имеет права высказываться о реальном мире)». «И действительно, сущность бытия (то, что делает бытие бытием) в существовании. Сущность небытия – в несуществовании. Следовательно, бытие – это то, что есть. А небытие (ничто) – то, чего нет. Парменид спрашивает: можно ли помыслить небытие? И отвечает: нет, это невозможно, так как мысля небытие, мышление превращает его в бытие. То есть ничто предстает как что-то. Отсутствие предстает как присутствие (пускай это и присутствие отсутствия). Но если это присутствие отсутствия, то это уже не чистое небытие (воплощающее сущность), но бытие небытия, следовательно, снова бытие. Само наличие мышления – уже доказательство бытия. В понятии бытия удерживается бытие как таковое». «Погружаясь в свое мышление, мыслитель обнаруживает куда более упорядоченные структуры, нежели все то, что он наблюдает вокруг себя. В уме все как-то поупорядоченнее, погармоничнее. Конечно, хочется, чтобы так оно и было на самом деле. Но раз вокруг оно не так, то возникает надежда, что где-то оно все-таки так. Так же правильно, как в мышлении. Именно с этой надеждой расправится современная философия (не взирая на всю боль, которую придется принять и с которой придется жить)». «И хотя на вопрос «Что есть на самом деле?» философы отвечали по-разному, всех их объединяла единая форма отвечания (она как раз и является эссенциалистской). Эта форма: «На самом деле есть то, что не быть не может». Иными словами, существует только то, что существует с необходимостью (а значит, существует всегда)». «Понятно, что эссенциализм родился в условиях радикальной неопределенности. Человеку нужны были основания, что-то, на что можно было опереться. Так появились сущности (вечные и неизменные), благодаря которым (пускай и временно) удалось приручить изменчивый и становящийся мир».