Обновляем «Дайджест» — сегодня читаем подборку стихотворений Анны Тарасовой «Маленькая пресная одиссея», в которых лирический субъект отдаёт предпочтение не собственному странствию, а наблюдению за путешествиями мира, которые разворачиваются вокруг. Возможно, именно поэтому в качестве точки обзора во многих текстах этого цикла избирается берег — будь то реки Катунь или канала имени Москвы, словно субъект ищет внутри этих вод утерянную «нежную половину из нас». · *** 1. СТЕКЛЯННАЯ ЧЕРЕПАХА Удаляющееся серебро воды, внутренний шов, обращение, тяжелый шаг, пустота в желудке Я собираюсь сейчас же упасть в плащ ночи, крупной рябью пройдя по телу темно-зелёной вазы Пространство полуосвещено, в туго сгустившемся воздухе все столики свободны, но подвешены за лопатки, и лед, плавающий в крови, мутнеет от выдоха. Сон прозрачной пыльцой овевает берег, кто-то цепляется за последнюю пластиковую соломинку, зубочистку, с камнем на шее Шторм. Полный луны, ты стоишь за штурвалом с завязанными глазами. 2. ВСЕ ФАЗЫ ЛУНЫ Луна убывающая, вытекшая из глаза. Луна, требующая крови. Луна, застрявшая в моем черепе, на подкорке улицы, раскаленная добела на дне городского канала. Луна-игрушка с фальшивым взглядом. Луна-ледяной кубик, скользящий вниз. Луна-лапа. Луна-обещание. 3. ШЕСТВИЕ БУМАЖНЫХ ФОНАРИКОВ Вывернутые карманы радиостанций, последние двадцать минут сна в дороге, объяснение, почему весь вечер они бесцельно бродили по берегу: да, закат. Запах фаст-фуда, удушливые изгибы городской безопасности, мертвое электричество, запах рыбы. Нежную половину из нас уже рассекли в беспамятном переулке втайне, некрепкой рукой, у стены из пожелтевшего камня. Разделавшись точно так же с речью, мы поднимаемся по ступеням, и пернатые школьники стреляют нам теплые пледы, от которых больно пахнет сладким, сладким незавершенным цветущим, ночью на набережной кто-то поджег киоски с сахарной ватой и они горят бесцельно, впустую прорывают пеплом шифон …И я тоже хожу здесь, песком осыпаюсь, ищу трехлистку с сиреневой кожей, что мерцала бы у меня в руках и отзывалась на самое горькое имя.