Я специально не хотел вчера ничего писать, потому что День Народного Единства - действительно важный праздник. Я чуть-чуть знаю историю России. И очень много раз Россия стояла на краю, рискуя потерять не просто территории, но язык, культуру, идентику. Превратиться в большую Восточно-Европейскую деревню с песенками и сельскими... ну вы поняли. Но Россия, каким-то образом выживала. Последний раз - после 90-ых. В истории со Смутой - удивителен пример борьбы Минина и Пожарского на самом деле, ведь на спасение Государства Российского, пошел именно народ - горожане, купцы, крестьяне, казаки. Удивительно расходится с книжками высоколобых из Гарварда про вездесущую тиранию на Руси. Я про это много писал, не буду повторяться. Но еще больше меня удивляет как многие современные исполнители умудряются превратить любой праздник про идентичность в такой безликий условный фестиваль. Ну не умеют у нас работать с русской идентикой и патриотикой в стране, где по конституции русский народ - Государствообразующий. Наверное, это такое глубокое сомнение в себе самих, идущее еще из старой России, а потом из СССР, где русская тема была табу. “Я… заметил, что нынешним летом русским почти совсем нельзя обедать в отелях за табльдотами… Если вы человек себя уважающий… то непременно напроситесь на ругательства и должны выносить чрезвычайные щелчки. В Париже и на Рейне, даже в Швейцарии, за табльдотами так много полячишек и им сочувствующих французиков, что нет возможности вымолвить слова, если вы только русский…. Русские сидят здесь — пикнуть не смеют и готовы, пожалуй, отречься от того, что они русские… я рассказал, что года два тому назад видел человека, в которого французский егерь в двенадцатом году выстрелил — единственно только для того, чтоб разрядить ружье. Этот человек был тогда еще десятилетним ребенком, и семейство его не успело выехать из Москвы. — Этого быть не может, — вскипел французик, — французский солдат не станет стрелять в ребенка! — Между тем это было, — отвечал я. — Это мне рассказал почтенный отставной капитан, и я сам видел шрам на его щеке от пули. Француз начал говорить много и скоро... я рекомендовал прочесть хоть, например, отрывки из «Записок» генерала Перовского, бывшего в двенадцатом году в плену у французов”. Ф.М. Достоевский.