Это, кажется. общеизвестное знание, но я не знала. Когда я читала в разных мемуарах про Горького, несколько раз встречала упоминания какого-то Зиновия Пешкова. С Горьким обычно жил целый выводок детей, жен и прочих родственников и друзей Кролика, поэтому Зиновий меня не очень интересовал, тем более, что упоминался редко. Так вот, оказывается, у пламенного революционера Якова Свердлова был брат (на самом деле несколько, но остальные не оч интересные) Залман. Семья Свердловых жила по соседству с Алексеем Пешковым (который Максим Горький) и Залман с ним подружился. Он был первым исполнителем роли Васьки Пепла в «На дне» (во время читки) и подавал большие надежды, как актер — Немирович-Данченко настоятельно советовал ему получить актерское образование. В Императорское филармоническое училище в Москве Залмана не приняли, потому что он был еврей — и тогда он крестился в православие с именем Зиновий, причем крестным отцом стал Горький и дал новоиспеченному Зиновию еще и свою фамилию Пешков (реальный отец от Зиновия-Залмана по такому случаю отрекся, а Горький его в итоге фактически и усыновил). Однако в филармоническое училище Зиновия Пешкова все равно не приняли, зато приняли в школу Художественного театра (а чего было сразу с нее не начать?). С театром, впрочем, так и не заладилось: новоиспеченного православного гражданина империи решили призвать в армию, куда Пешкову очень не хотелось, так что в 1904 году он эмигрировал в Канаду, а потом осел у Горького на Капри — до тех пор, пока с ним не поссорился по причинам, которых я навскидку не нашла. В Первую мировую служил в Иностранном легионе (тогда же еще раз сменил веру, приняв католичество), после всю жизнь находился на французской дипломатической службе, сделал успешную карьеру, был послом в Китае и Японии. С братом Яковом отношений не поддерживал, так же, как и с остальной семьей — отреклись так отреклись. С Горьким вроде бы тоже больше не общался, однако похоронить себя завещал с его портретом. На могиле (на Сен-Женевьев де Буа, разумеется) скромная надпись: Zinovi Pechkoff Légionnaire У Пешкова были две дочери, которые, вместе с матерью, так и остались на Капри при Горьком. Одна, Лиза, вышла замуж за гэбешника из советского посольства в Риме, в 1937 году уехала с ним в СССР, где мужа почти сразу расстреляли, а ее саму отправили в лагерь, откуда она вышла только после войны. Ей даже удалось вернуться в Москву и устроиться в Военный институт иностранных языков Красной Армии преподавателем итальянского; но во время борьбы с космополитизмом перед ней замаячила угроза нового ареста, так что она залегла на дно в Сочи — работала там сначала уборщицей на пляже, потом медсестрой, а потом много лет проработала в архиве местного музея. Вторая, Мария, всю жизнь прожила в Италии обычной жизнью. В 1970-е Лизе впервые разрешили выехать во Францию навестить могилу отца. После этого ей удалось разыскать сестру и встретиться с ней впервые за сорок с лишним лет. Однако эмигрировать она не стала, так и жила в Сочи до конца своих дней (дожила до 1990 года).