"Люди врут, обманывают друг друга. На бумаге все хорошо, а на картах вензеля, в особенности, в том числе и у нашего с вами приятеля, а на деле, когда проверишь, совершенно другое. Поэтому захват Шлиссельбурга нужно отнести за счет общего вранья и незнания дел высших начальников, как обстоит дело на месте. И они меня обнадежили, что в этом районе все обстоит благополучно"...
Дорогой Героев Сегодня в парке "Патриот" в рамках акции "Дорогой Героев", организованной Фондом поддержки и развития военной культуры и отдыха (РВКО) и Фондом "Своих не бросаем", выступали перед детьми и ветеранами боевых действий Донбасса с моим другом, поэтом-десантником Сергеем Лобановым. Представили Антологию патриотической лирики "За други своя", подготовленную Союзом писателей России" и выпущенную издательством "Вече". Подписали деткам книги.
Поэзия и религия — две стороны одной и той же монеты. И та и другая требуют от человека духовной работы. Но не во имя практической цели, как этика и эстетика, а во имя высшей, неизвестной им самим.
"... Нравственный характер. Вот основной ценз, решающий судьбу страны. Нужны честные люди, иначе все рушится. Как в древние времена, так и теперь нужны праведники, чтобы спасти общество, нужно хоть немного их, но чтобы они были видимы Богу, грозящему огнем серным. Разве Порт-Артур, Мукден, Цусима не были для нас библейской катастрофой? Разве на армию нашу - лучшую кровь народа - пали менее огненные тучи, чем на хананейские города?
Вспомните огромное государственное дело - именно эту войну с Японией. Нельзя сказать, чтобы у нас недоставало ценза для его решения. Мы имели достаточные средства для войны. Мы истратили их ровно вдвое больше, чем Япония: два миллиарда против одного. И образованностью, в общем, мы не уступаем Японии, у нас шесть или семь одних военных академий. И военного опыта, кажется, было достаточно, а военного красноречия - хоть отбавляй. При всех этих цензах, однако, мы были жалко выгнаны из захваченного края и не одержали хоть бы на смех ни одной победы. Чего же недоставало? Что столкнуло нас в пучину грязи, где мы до сих пор барахтаемся?
Недоставало честности. Только честности, уверяю вас, - одной честности. Недоставало нравственного ценза. Недоставало мужества выполнить долг свой до войны и во время войны.
После севастопольского погрома тогда еще молодой великий князь Константин Николаевич издал знаменитый приказ об официальной лжи. Тогда, 50 лет назад, высшее правительство было оболгано кругом и обмануто всеми, кто был поставлен говорить правду. Самые важные исторические донесения, от которых зависела судьба царства, были извращением действительности. Бесчисленные рапорты, донесения, отчеты, справки, доклады лгали, лгали, лгали. В результате империя, воображавшая себя сильной, чтобы отразить Европу, не была в силах сбросить в море даже стотысячной армии.
Та же глубоко бесчестная ложь привела к японской войне. Правительство было обмануто своими ближайшими агентами и точно в забытьи само шло на обман. Один за другим являлись предприимчивые господа, которые брались развить русскую промышленность и торговлю на Востоке, брались построить неприступную крепость, брались утвердить наше могущество на Тихом океане и т.д., - и вместо этого - клали себе деньги в карман и лгали.
"Готовы ли мы к войне?" - спрашивала страна, замечая тучу, ползущую с Востока. "Готовы!" - отвечало восточное начальство. "Готовы!" подтверждало западное. "Готовы!" - удостоверяло центральное. Военный министр, посланный в Порт-Артур проверить, точно ли крепость готова, - на площади города пил шампанское в честь "гения" тех мест - адмирала Алексеева, создавшего несокрушимый оплот России. А когда японцы атаковали Порт-Артур, оказалось, что этот оплот можно было взять голыми руками: многие, числившиеся на бумаге, форты, грозные и неприступные, оказались лишь местами, отведенными под форты, и, кроме вешек, там ничего не стояло.
Как в Севастополе, и тут пришлось строить крепость под ядрами неприятеля. Высшее начальство спрашивало: есть у нас флот? Отвечали: конечно, есть. На бумаге наш флот превосходил японский. Есть доки, мины, ядра, пушки и т.д.? О, да! Конечно!.. Но когда подошел последний страшный час, вместо "есть" оказалось "нет".
Не нашлось ни горных орудий для горной войны, и они оказались даже незаказанными (за что ответственный генерал получил повышение - в Государственный Совет); не нашлось ни снарядов в достаточном количестве, ни патронов, ни бездымного пороха, ни военных приборов, ни воздушных шаров, ни военных карт, ни лошадей, ни фуража, ни медицинских припасов, ни сапог для армии.
Строили стратегическую железную дорогу - не оказалось и дороги, именно той второй колеи, которая отвечала бы военным целям".
Михаил Осипович Меньшиков, "Нравственный ценз", 1906 год
Самое пошлое, на мой взгляд, что может быть в мужчине – это взахлёбистое неблагородство, иезуитщина разбушевавшаяся до прилюдности. Был такой персонаж у Достоевского в "Село Степанчиково...".
И да: талантам не всё прощается. С талантов спрашивает особо Дарующий. И неблагородство тоже будет взвешено на Его весах.
*** Не умаляй того, что есть. Не избегай того, что станет...
Когда ещё вот так (Бог весть!) Шопен за ниточку потянет, чтоб свёрток всех сердечных дел на нужной нежности раскрылся. Печальный ангел пролетел. Спасибо, что не загостился! А только так – глазком одним и перьев парочкой при входе. Моей слезой неопалим, он и своей не пролил, вроде. Хотя мог взять и затопить, соседей нервничать заставить... Он пролетел! Возьмусь хранить черты видения. На память я полагаюсь не всегда, поэтому душе доверю. Ей не составило труда прослыть пристанищем потерям. И тем часам, которых здесь счастливые не наблюдают. Пылинок солнечная взвесь на томик Грина оседает. В нём тот же царствует ноктюрн, пока Ассоль на море дышит. А на волнах зыбучих дюн, погодой ветреной колышим, ярчает парус – алый мак. Откуда он в прибрежной теме? Провозглашает этот знак то замечтательное время, когда читаешь и грустишь, грустишь и радостно взрослеешь. На юность веру приютишь, и к старости понять успеешь, о чём заботился Творец, когда вручал Шопену ноты. Как звуков дарственный сырец томлением ручной работы преображался и блестел в лучах по клавишам скользящих!
Печальный ангел пролетел... Задумчивый, но не скорбящий.
Есть люди пахоты и прополки, есть люди фабричных гудков и горячих цехов. Те самые крестьяне и рабочие. Все - уроженцы Русского поля. Но корневая система оседлого сельского сословия мощнее, глубиннее. Святая Русь зачиналась во времена доиндустриальные. Городская среда для окрестных жителей была средой ярмарочных возможностей сбыта и приобретения тех новин, что облегчали трудовые будни и умножали урожайность. Город не был вожделенным манком для подавляющего большинства земледельцев. И пуповина, соединяющая нас с Русью Небесной произрастает из недр крестьянского уклада. Именно поэтому "люди пахоты" во времена нашествий людоедствующих в беженцы организованно не стремятся. И тут даже не в хозяйствах дело, не в "курам посыпать". Земля и её насельники "лапотные" – сообщающиеся сосуды. Инстинкт чувствования своего, кровного, родового крепче, иной раз, инстинкта самосохранения. Поэтому и в прошлую Великую войну сельский люд страдал от беспощадной оккупации, погибал, но держался Земли Отцов. Поэтому так неохотно эвакуируется ныне. И городским необходимо понятливо сострадать, не осуждать "куркульство деревенское", не суровиться и раздражаться от необдуманной "упёртости", носителями которой когда-то были и наши пра-пра-пра-пра...
16 (6 ст.ст.) августа 1693 года во время похода Петра I в Белое море с отрядом военных кораблей на 12-пушечной яхте «Святой Пётр» впервые был поднят «флаг царя Московского» — сшитое из флагдука полотнище размером 4,6 × 4,9 метра, состоящее из трёх горизонтальных равновеликих полос белого, синего и красного цветов, с золотым двуглавым орлом посередине. Оригинал этого флага находится в Центральном военно-морском музее в Санкт-Петербурге.
"ФЛАГЪ Его ЦАРСКОГО ВЕЛІЧЕСТВА МОСКОВСКОГО, paздѣленъ на трое, верхняя полоса бѣлая, средняя сіняя, ніжняя красная. На сінеi полосѣ золотоi съ царскою каруною вѣнчанъ двоеглавоi орелъ, iмѣющеi въ сердцѣ красное клеімо, съ серебрянымъ святымъ Георгіемъ бeзъ змія". (Матеріалы ѵ Книга о флагахъ. Сочиненіе Карла Алярда изданная въ Амстердамѣ въ 1705 г. и въ Москвѣ въ 1709 г./С-Петербургъ, Сенатская типографія 1911. — С. 53 — 54)
В дни, когда враг вторгся на древние русские земли под Курском, жёг наши приграничные посёлки и города, угрожал нашим национальным святыням в Рыльске и Курской-Коренной пустыни – Главное военно-политическое управление Вооруженных сил РФ, Союз писателей России и Администрация городского округа Долгопрудный МО запустили всероссийский поэтический проект «Пушкинский полк».
Лучшие стихи лучших современных поэтов – участников СВО и волонтёров Победы, работников агитбригад и участников литературных десантов на передовую, тружеников тыла - в исполнении авторов в проекте: «Пушкинский полк».
Враг будет разбит! Победа будет за нами!
Журнал ГВПУ ВС РФ "Политрук" и Медиацентр "Долгопрудный" представляют:
Такое указание в разгар боя под Ярославицами Федор Артурович Келлер дал русскому улану, сообщившему генералу о наличии у австрийцев металлических парадных касок, которые затруднительно разрубить. Позже тот же кавалерист докладывал начальнику дивизии о том, что, воспользовавшись генеральским советом, он зарубил в этот день более десяти австрийцев.
А фраза Келлера стала крылатой среди русских кавалеристов в Первой мировой войне.
Фото: Ф.А. Келлер (на переднем плане) и Николай II на Юго-Западном фронте.