Популярный в литературе образ «странствующего рыцаря» - это тоже форма избегания конкуренции. Ведь странствующий рыцарь зачастую находится за пределами феодальной системы, двора, борьбы за влияние. Его подвиги совершаются во имя высшей цели. Даже если речь идет о служении сюзерену. Его интересует не карьера, но исполнение обета, то есть ключевая мотивация лежит вне мелкого земного соревнования. И если подвиг совершался во имя дамы сердца – то вновь, именно «во имя». Куртуазная любовь – это вечное служение, а не борьба за желанный приз. Странствующий рыцарь состязается – но он всегда остается выше состязания. Да, конечно же, это лишь идеальные образы, далекие от современной тем текстам действительности, однако это так же и желанные тогда ролевые модели, образ жизни достойный восхищения. Ну а потом модерн на время вычеркнет странствующего рыцаря из числа почитаемых фигур – слишком нарочито неподходящий для новой эпохи характер. Впрочем, не навсегда. Такое ведь до конца не выкорчевать – иначе отчего бы всем так полюбился Геральт из Ривии.