🤍да, конечно, дела. но давайте-таки представим Тацухико под Enjoy The Silence, с чашкой какао в ладонях, в его громадной цитадели. там, где нет планов разрушить весь человеческий род, лишь моменты искрящейсянежности без намёка на всю жестокость, скрытую под очаровательным обликом и белоснежными волосами. обворожительная внешность, явно обманчивая, несмотря на то, что именно здесь это не имеет значения. привычная рутина надоедает еще сильнее, заставляя утопать в бурных потоках мыслей обо всём на свете.
🤍или там же, но в более жутком образе, с Фёдором под Me and the Devil. где вся эта красота является лишь наживой друг для друга. где каждый держит нож за спиной, но никто не бьет первым. Достоевский — аметистовые очи, похожие на увядающие лепестки лаванды, хранящие весь холод и мрак души. Шибусава — яркие алые, но похожие на спелую вишню и рябину, что перемешались и отсвечивают апатией, нескончаемой скукой. оба цвета неземной красоты, как и бледная кожа, грациозные черты лица.
🤍а если перейти к более мягким ситуациям.. холодный загород, метель за окном, что было бесподобно разукрашено морозом в завораживающие узоры. Тацухико безмолвно сидит с Фёдором, изредка делая глотки какао с маршмеллоу, рядом играет спокойная музыка, Дорогой Человек. второй же с чаем, прикрыв глаза и подтянув худощавому телу ногу, миролюбиво ухмыляется с ноткой неизведанной людьми таинственности, той самой изюминки каждой хладнокровной личности. на столе тарелка с похожими зефирками, но немного больше. слишком сладко для Достоевского, но это разбавляет терпкость зелёного чая без щепотки сахара. оба удивительно синхронно то и дело переглядываются. Феденька чуть открывает уставшие глаза, переводя взор на Шибусаву. он слегка поворачивает голову, недолго вглядываясь в лиловые очи. секунда зрительного контакта, вновь оба заняты своим делом. никакого значения – лишь молчаливая проверка, что с партнёром все хорошо, он до сих пор рядом.