КАК РАБОТАЕТ ТЕРАПИЯ ПАР Помимо индивидуальной терапии, приличную часть моей работы составляет терапия пар. Немного расскажу про то, как это вообще работает. С парами чаще всего используется подход, который называется «эмоционально-фокусированная терапия» — он интегрирует техники гуманистической и системной семейной терапии, и опирается на теорию привязанности Дж. Боулби. Недавний мета-анализ исследований, проведенных за девятнадцать лет, подтвердил, что ЭФТ показывает устойчивые результаты в повышении удовлетворенности отношениями (Beasley & Ager, 2019). Рассмотрим на примере самого распространенного запроса — конфликты. Конфликты в паре становятся частыми и тупиковыми тогда, когда уязвимость каждого из партнеров не находит подходящего отклика со стороны другого, и в голове начинает звучать вопрос — точно ли мне безопасно в этих отношениях? (Не)осознанный поиск ответа на этот вопрос заставляет мониторить ситуацию: что значило сейчас ее/его раздраженное лицо? как интерпретировать то, что она/он так часто теперь повышает тон? как интерпретировать то, что он/она реже зовет сходить куда-то? чаще придирается, не отзывается на просьбы? что это значит с точки зрения безопасности наших отношений? В понимание «безопасности» всякий раз может вкладываться разное, в зависимости от контекста и истории привязанности каждого из партнеров, которая начинается с самого раннего возраста. Для одного это будет оформляться в вопрос — точно ли тебе не плевать на меня? Или — точно ли я смогу положиться на тебя, если мне будет трудно? Точно ли ты не бросишь, не отвергнешь? Для кого-то другого — достаточно ли я хорош(а) для тебя? Точно ли я не делаю тебя несчастной(-ным)? Точно ли ты все ещё готов(а) принять, оценить меня как есть? Точно ли ты не будешь пытаться ломать меня, подавлять меня, бороться со мной, намеренно делать мне больно? Точно ли всё ещё любишь? Однажды каждый из партнеров обязательно попадает в точку, где в ответе на подобные вопросы появляются сомнения. Это всегда точка уязвимости, когда на вопрос «точно ли у нас всё в порядке» внутри болит ответ: не точно. Отсюда хрестоматийный не вынесенный мусор может становиться триггером, запускающим проверку сомнений — вдруг это подтверждает, что тебе плевать на мои просьбы, на меня? Эта точка сомнений и уязвимости актуализирует у обоих боль привязанности, что является для психики реальным стресс-фактором, за которым следует защитная реакция. Уверена, вы слышали про эти три типа реакции на стресс: бей, беги, замри. Внутри конфликта происходит ровно то же самое. То есть, где-то на глубине начинает интенсивно звенеть уязвимая эмоция — страх, тревога, грусть, отчаяние, стыд, вина и тд — «по-моему, наша связь сейчас рушится, пожалуйста, верни безопасный контакт». Но это чувство слишком интенсивно, оголено. На него бывает сложно смотреть даже наедине с собой, что уж говорить о том, чтобы беззащитно вручить партнеру. Поэтому то, что проявляется на поверхности, в зависимости от более типичной для партнера реакции на стресс, выглядит примерно так: 1) бей — гнев, претензия, повышенный тон, истерика, напор, давление. Иногда тут бывают более сложные проделки психики - когда человеку кажется, что он(а) просто сообщает об уязвимости, но по форме это остаётся претензией и пулей, летящей в партнера, например, «ты снова делаешь мне больно, сколько раз можно просить тебя не делать этого» 2) беги — закрыться в комнате, выйти из дома, погрузиться в гаджет, игнорировать. Сюда же можно отнести те случаи, когда партнер предлагает дождаться «пока все остынут» и обсудить проблему позже 3) замри — молчание, отсутствие реакции на вовлечение в беседу, эмоциональное «отключение» во время разговора